Большую роль в том, что крестьяне не повиновались властям, играли смелые действия абреков во главе с неуловимым и грозным Зелимханом.

16 августа 1906 года начальник Веденского округа полковник Галаев выехал в «мятежные» селения, о чем заранее предупредил старшин и обязал их к своему приезду собрать сельские сходы. Однако сходы нигде не собрались. Когда он приехал в селение Хой, то на месте схода, «кроме старшины, никого не нашел: жители, — пишет ретивый полковник, — не пожелали меня видеть, показывая этим, что не признают меня за начальника». Примеру хоевцев последовало еще несколько селений, а нижелоевцы «собрались кучками, и если я хотел говорить с одной, то одновременно все галдели так, что не было возможности ни успокоить их, ни разъяснить бесполезность их неповиновения». «А в Макажое, — сокрушается он далее, — когда начальник участка Владиславский ехал впереди шедшей из селения Хой роты солдат, в него стали бросать камнями».

Крестьяне Веденского округа «упорно не исполняли» требований властей ни в сентябре, ни в октябре. 28 ноября, по словам начальника округа, чтобы «доказать незамедлительно ох-ваченным волнениями районам силу и незыблемость законной власти, он выступил против мятежных селений округа с воинским отрядом в составе пехоты, казаков и горной артиллерии. Вскоре большинство селений ввиду угрозы полного разгрома вынуждено было согласиться вынести общественные приговоры о своем согласии «на выполнение всех предъявленных им требований». Однако жители селений Нижелой, Нохчи-Келой, Хой, Макажой отказались подчиниться. На мятежные селения были наведены орудия и предъявлено требование в ультимативной форме: до 17 декабря выдать властям крестьян — зачинщиков и агитаторов, сдать оружие, выплатить недоимки за все прошлые годы и контрибуцию — штраф в наказание за мятеж. Горцы не выполнили эти требования, и по селениям был открыт артиллерийский огонь. И это не помогло. 18 декабря снова за гремела артиллерийская канонада. Горели сакли горцев, плакали от ужаса и горя женщины и дети. Многие бежали в горы. Десятки арестованных крестьян были отправлены в Сибирь.

По селениям Веденского округа во время этой операции осенью 1906 года было выпущено более 60 боевых снарядов. Власти заявляли, что человеческих жертв со стороны населения нет. Даже кадетская газета «Речь» по этому поводу писала: «Отсутствие человеческих жертв со стороны населения при таком усиленном орудийном огне надо признать за чудо; шестьдесят разрывных снарядов, выпущенных по селениям, населенным жителями, и ни одной человеческой жертвы!? Во время же покорения Осетии карательными отрядами Ляхова (февраль и март 1906 года), когда по селениям выпускалось по два-три орудийных снаряда, жертв человеческих (убитых и раненых) было много!»
………………….
Большие хлопоты властям по-прежнему доставляли абреки, особенно Зелимхан Гушмузукаев из селения Харачой Веденского округа. В мае 1907 года капитан генерального штаба Вербицкий, неоднократно возглавлявший карательные отряды в Терской и Дагестанской областях, в докладной наместнику Кавказа предлагал «эффективные меры воздействия на чеченцев». Он писал: «Я бы предложил им (чеченским народным массам,— Ред.) или открыто присоединиться к Зелимхану, или выдать его нам, рискуя в противном случае имуществом и даже Жизнью». Далее Вербицкий пишет: «Он (чеченский народ.— Ред.) по своей дикости не может разобраться в том, что войска у нас есть и им (войскам. — Ред.) гораздо легче справиться с целым многосемейным народом, чем с шайкой, которую он прячет». Таким образом, каратели предлагали в качестве «эффективной меры» спровоцировать чеченский народ на восстание и затопить его в крови.

Власти арестовывали и высылали в Сибирь десятки горских крестьян. Так были арестованы и высланы Д. Уммаев в Вологодскую губернию, цацан-юртовец М. Темирбулатов в Вятскую губернию, белгатоевцы М. Дуганаев, Т. Арсанукаев, 3. Астемиров, 3. Гапаев, И. Талатиев, Д. Эниев, Д. Аутерханов как лица, «вредные для общественного порядка», были высланы в Оренбургскую губернию. В Чечено-Ингушетии не было горского аула, откуда бы не были выселены или заключены в тюрьму десятки людей за сопротивление властям, за противоправительственную агитацию. Многие из высланных, не привычные к холоду, погибли в Сибири, и лишь незначительная часть вернулась на родину после Октябрьской революции.

Наряду с высылкой в Сибирь власти широко применяли штрафы, взимали контрибуцию за ту или иную провинность. Это происходило следующим образом: жителям того или иного мятежного селения предписывалось в течение 2—3 дней сдать определенное количество винтовок, револьверов, патронов, кинжалов и т. п. Власти знали, что их требования не осуществимы и заранее за «недосданное» оружие устанавливали определен-ный штраф, а для получения его посылали в этот аул воинскую часть

Так, 6 августа 1907 года в селение Кескем Назрановского округа был направлен воинский отряд с предписанием «за насилие над старшиной» отобрать у населения 50 винтовок и 2500 патронов, а в случае отказа изъять за каждую недоданную винтовку 50 рублей и за патрон 1 рубль.

От жителей Старых Атагов «за укрывательство абреков» потребовали сдачи в 3-дневный срок 100 винтовок, 2 тысяч патронов, 500 кинжалов. За недоданное оружие жители должны были уплатить за винтовку 50 рублей, кинжал 10 рублей, патрон 50 копеек и выдать всех «порочных» односельчан. Кроме того, власти требовали внести в недельный срок тысячу рублей для устройства телефона.

Извл. из Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т.I. Грозный, 1967. Стр. 184 – 199.

Источник: Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т.I. Грозный, 1967. Стр. 184 – 199.

ingushetia.info