Научная статья "Тоска по дому как неотъемлемая часть психологического состояния человека в пограничных условиях"

 (на примере образа абрека Зелимхана)

Ярким примером романтизации бунтаря-одиночки, исходящей из взволнованного личного переживания, является полотно московского художника З. Аласханова «Тоска по дому» из цикла, посвященного знаменитому абреку Зелимхану Харачоевскому, столетие гибели которого отмечалось 27 сентября 2013 года. На нем изображен абрек Зелимхан, сидящий на фоне родного сельского пейзажа. Громадный горный массив, охватывающий все отдаленное пространство за спиной человека, окрашен в переливающиеся светло-синий и зеленый цвета. По мере того, как лес переходит в луга, краски становятся ярче. Широкое, обмелевшее русло реки, почти белое от выступившего песочного дна, круто изгибается и выгодно оттеняет фигуру абрека. Слева от Зелимхана высится родовая башня из горного известняка, а у подножья ее расположились дома сельчан. Винтовка, удерживаемая им в вертикальном состоянии, сливается с боковой стеной башни, подчеркивая ее характерный наклон.

Можно усмотреть в этом своеобразную метафору - дескать, монументальный памятник родового единства неразрывно связан с силой оружия. Учитывая бытующую в те времена межродовую вендетту, такой прием следует признать весьма уместным и сильным. Однако главным в картине является тоска горца по родным и друзьям, по знакомому ландшафту и домашнему уюту. Абрек представлен без папахи на голове. Согласно национальной традиции, чеченец может находиться на людях без головного убора лишь в исключительных случаях. Например, когда он хочет продемонстрировать свое желание отказаться от кровной мести.

С картины на нас глядит немолодой кавказский мужчина, лицо которого испещрено глубокими морщинами, под глазами припухлости. Всем своим видом он показывает зрителю свою усталость от тревожных и тяжелых будней. Даже густая борода и внушительные усы, покрытые сединой, не могут скрыть состояние его души, однако заметная решимость во взгляде не позволяет сомневаться, что он способен пройти данный путь.

Многочисленные рельефные складки на черкеске, словно продолжение морщин, и этот безудержный поток тонов и полутонов значительно усиливает эмоциональную выразительность произведения.

Как всегда, художник аккуратно прописывает все детали экипировки и боевого оружия, стебли и цветки полевых растений, нахально расположившиеся перед абреком. С той же тщательностью написаны огромные камни близ башни, изгородь вокруг нее, сельские домики и небольшая группка тополей у подножья горы.

Следует отметить, что помимо художественного и исторического интереса, серия картин московского художника З. Аласханова об абреке Зелимхане обладает, конечно, и этнографической привлекательностью.

Но особняком стоит, пожалуй, главная задача мастера - раскрытие глубокой духовной значимости жизни. В картине «Тоска по дому» это заметно, и потому Зелимхан Харачоевский в ней убеждает нас, что чувства не имеют возраста.

Итак, тоска по дому. Каждому человеку понятно это щемящее чувство, особенно тем, кому довелось хоть однажды не по своей воле находиться вдали от родного дома. Состояние тоски - прежде всего огромный психологический стресс для человека. Это испытание, которое не каждый может выдержать достойно и в полной мере. Психологи не устают повторять, что причина тоски часто скрывается за внешними обстоятельствами жизни, являясь их следствием. Тоска одиночества и тоска по человеку имеют объяснимые причины и связаны между собой. Человек - существо социальное, и одиночество влечет за собой естественное для многих чувство тоски. Если у человека есть звуковой вектор, утверждают психологи, но нет зрительного, эмоция тоски ему не знакома. Для него одиночество не является трагедией, его не накрывает ни страх, ни отчаяние, ни тоска. Он испытывает другого плана боль - глухую, душевную пустоту, безысходность, депрессию.

Не зря народная мудрость называла тоску синонимом «кручина». Действительно, это состояние «тоски-кручины» буквально выкручивает человека, не давая ему спокойно жить, любить и стремиться к поставленным целям. Тоска связана с переживанием отчаяния и глубокой неудовлетворенностью человека миром и своим местом в нем. Тоска возникает при осознании тягости тех обстоятельств, в которых мы живем, и понимании невозможности их изменить.

Вот такая и жизнь Зелимхана. Она шла на подъеме, у него были перспективы, но удары судьбы, предательство людей отобрали у него все, на что он надеялся. Удел абрека - горький удел. Это означает не только опасности, лишения, бесконечные погони и смерть. К ним абреки обычно готовятся и постепенно адаптируются. Тяжелее всего дается оторванность от родного дома, от привычного уклада, от родных, близких, дорогих и любимых. Нет-нет, да и тянет абрека назад в свой дом, и понимает он, что путь отрезан и никакого дома теперь у него нет. От того еще горше кажется жизнь, еще тоскливее и бессмысленнее тянутся дни, и тогда в голову лезут различные дерзкие планы и операции. Вы скажете - это ради наживы, абрекам нужны деньги. Может быть, но в первую очередь, - это попытка уйти от хандры, говоря сегодняшним языком, - от депрессии, ведь абреки - это живые люди, и притом люди молодые, полные сил. У них особенно и проявляется вот это чувство ущербности своего бытия, так как им хочется семьи, ласки. И тогда начинаются безумства, дерзкие набеги, налеты, захваты, а после охватывает пустота и отчаяние. Каждый по-своему переносит сложности социального конфликта, в котором они занимают ключевые позиции, и эти позиции бьют их жестоко, не оставляя выбора, не оставляя обратной дороги.

Тяжело было Зелимхану не только за себя, вернее, не столько за себя, как за семью. Он переживал за судьбу детей, за жену, которые из-за него терпят невыносимые страдания и лишения. Что с ними будет, когда не станет его, что будут делать, как дальше сложится их жизнь? Дети его подрастают, а что они видят? Ведь их, особенно мальчиков, нужно учить, им нужна отцовская забота. А чему может учить он? И куда может вести? Ведь он не знает иного пути, как путь убийства. Ему не хочется, чтобы сыновья его повторили этот путь. Что же делать им, как изменить ситуацию не для себя, а для детей? Такие тоскливые мысли и вопросы не раз бороздили в его голове, когда он оставался наедине собой, в редкие минуты затишья.

«В темном лесу, закутавшись в бурку, у костра сидит человек. Он молча смотрит на танцующие языки пламени. Мысли его далеко: ему видится пустой полуразрушенный дом с разбитыми стеклами и любимая, преданная ему женщина, оплакивающая свое одиночество и беды семьи» [5, с. 141]. В этих строках очень точно передал писатель настроение абрека.

Однако имелись у абреков и свои маленькие радости. Для Зелимхана радостью была возможность прийти к знакомым, пусть тайно, на вечеринку или свадьбу. В основном он не выдавал себя, старался быть незамеченным, но иной раз он открывался присутствующим на торжестве, любуясь произведенным эффектом. Это не было тщеславием Зелимхана, напротив, он всегда избегал позерства, не кичился своей славой, старался, чтобы подобные чувства не проникали в его сердце. Но то было проявлением молодецкой удали, он веселился, ему необычайно было приятно, что люди встречают его с уважением, восторженно смотрят на него. Такие моменты наполняли его одинокую, тоскующую душу теплом и радостью. Ему делалось легко, и переставали досаждать мрачные мысли о бессмысленности существования. Ему нравилось, что в глазах соплеменников и простых горцев он - защитник, а потому всегда оказывал помощь тем, кто в ней нуждался. Однако он нещадно наказывал и обманщиков, пытавшихся выдавать себя за него, грабя бедняков. Этим прославился Зелимхан, и слава его гремела по всему Кавказу.

Как-то некий бедный старик запряг своего единственного быка и поехал в лес за дровами. Навстречу старику вышел некий мужчина. Он назвал себя Зелимханом и потребовал отдать ему быка. Поверив, что перед ним Зелимхан, старик отдал быка, а сам понуро поплелся домой. Старику встретился еще один мужчина, который поздоровался с ним и пожелал ему доброго пути. Старик ответил на приветствие. После взаимных расспросов старик рассказал, что у него Зелимхан отобрал быка, чем принес ему большое несчастье. «Что?! - удивился мужчина - Как он себя назвал?
-Он назвал себя Зелимханом, - ответил тот.
-В какую сторону он ушел? - спросил мужчина
Старик указал, и мужчина погнал коня вслед за грабителем. Догнал его и избил так, что тот долго не мог подняться. Мужчина пригнал быка к старику и сказал ему:
-Зелимхан - это я. Иди своей дорогой и никого не бойся [4, с. 354].
И таких случаев народ знает очень много. Подобные истории вот уже которое десятилетие люди рассказывают, передавая из уст в уста, дополняя все новыми и новыми подробностями и тем самым сохраняя память об этом удивительном человеке. Народ никогда не забывал и героические песни о Зелимхане и продолжал слагать их даже в период депортации [1, с. 170].
А вот еще случай, который произошел на вечеринке с Зелимханом. В этой истории главная героиня Зарема, удрученная предательством своего парня, прибыла на местное торжество - синкерам, чтобы как-то развеять грусть. Но девушке тоскливо и одиноко - все не заживает ее сердечная рана. И вот... «Сквозь толпу шел в латаной бурке и такой же старой, лохматой чабанской папахе, надвинутой до самых бровей, странный незнакомец. Перед ним все расступались, боясь испачкаться. Поравнявшись с первыми рядами стоявших полукругом перед площадкой людей, он громко приветствовал гостей традиционным «салам алейкум» и тут же присел, не обращая ни на кого внимания и не дожидаясь ответа. Ему ответили вразнобой. Кто-то из вежливости даже привстал. И тут же о нем все забыли. Зарема стала наблюдать за незнакомцем. «Вот этот человек, как и я, никому здесь не нужен,
-думала она. Мы оба - лишние на этом празднике. Никто его не замечает и не обращает внимания только потому, что он беднее их. Если он выйдет в круг, я буду танцевать только с ним, - вдруг решила она неожиданно для себя. Девушки, боясь встретиться взглядом с нищим, старались не смотреть в его сторону. Одна Зарема ловила каждое движение незнакомца. И когда их глаза встретились, ее лицо слегка покрылось румянцем. В этих глазах было что-то завораживающее, это был взгляд мужчины, который знает цену жизни, цену любви и главное - цену себе. Она это ощущала всем сердцем.
Легким кивком мужчина пригласил Зарему на танец. Она вошла в круг, плавно скользя, словно не касаясь земли, и поплыла в танце. Незнакомец широко развел руки, затем резко вскинув их, высоко поднял бурку над головой - и бросил ее под ноги Зареме. На нем была серая черкеска из отличного сукна, кинжал в серебряных ножнах с серебряной рукояткой. Две кобуры были пристегнуты к тонкому ремешку на поясе, на что больше всего обратили внимание все мужчины, а гости невольно переглянулись. Незнакомец умел вести свою партнершу, не сковывая ее движений. Он то вдруг внезапно вставал на ее пути и заставлял кружиться на месте, то резко брал ее в кольцо, не касаясь даже платья, то молниеносно развернувшись и оставив партнершу, в одно мгновение оказывался на другой стороне площадки, демонстрируя виртуозные движения перед старейшинами. Этот своего рода знак внимания и уважения является неотъемлемой частью танцевального обряда, поэтому лица польщенных таким вниманием старцев, тут же расплылись в улыбке. Все в незнакомце выдавало хорошего танцора. Один из гостей, сидевший на почетном месте, демонстративно громко позвал следящего за порядком:
-Ахмед! Пусть этот человек покажет свое право на ношение оружия перед тем, как покинет нас.
В чей адрес была брошена реплика, поняли все. И все ждали реакции незнакомца. Он не заставил себя долго ждать: резким движением вытащил из кобуры пистолет, не сбиваясь с ритма, сделал несколько выстрелов под ноги зарвавшегося гостя, который от неожиданности подпрыгнул, как ошпаренный, чем вызвал хохот окружающих.
Незнакомец сверкнул глазами. Он почти вплотную встал перед блюстителем. Вытащил обойму. Демонстративно опустил пистолет, другой рукой поднял обойму на уровне лица блюстителя закона.
-Вот документ на ношение оружия, - холодный взгляд его не предвещал ничего хорошего - этот взгляд мог остудить любого, - но, если тебе этого мало, - продолжил он между тем, - Я абрек Зелимхан.
Последние слова гостя вызвали явное оживление среди присутствующих. Несколько человек, быстро растворившись в толпе, тут же спешно покинули помещение. Земля поплыла под ногами Заремы. Она едва удержалась на ногах. Зелимхан пошел к двери под гром кие восторги присутствующих, которые почтительно расступились, давая дорогу знаменитому абреку. Но вдруг Зелимхан замедлил шаг, еще раз обернулся, и обращаясь к Зареме, сказал:
-Да благословит тебя Аллах и да продлит Он твои годы.
Он ушел также внезапно, как и пришел» [4, с. 322 - 325].

Читать дальше: стр. 2

abrek.org