ДАЙДЖЕСТ ПРЕССЫ:

«И мертвый он казался своим врагам живым». Во дворе университета в Грозном несколько студентов шли, оживленно что-то обсуждая. Затем мы услышали фразу: -Представляете, у них там отец лежит убитый, а они позируют фотографу… В ту же секунду преподаватель вуза, стоявший рядом со мной, шагнул вперед и за руку остановил одного из идущих: «Так ты по-прежнему баламутишь всех старым снимком?! Ты с этим фото раз пять подходил ко мне, и я объяснял тебе, что женщинам тем не до фото было, что их опознавать убитого привезли…»
Имен женщин не назвали, но для меня это с месяц как не являлось тайной. Тогда, несколькими неделями ранее, Лема Гудаев - заместитель министра ЧР по национальной политике, внешним связям, печати и информации сетовал: «Часть молодежи видит, скажем, на фото с убитым абреком Зелимханом его двух детей, сноху, но ей и в голову не приходит, что событиям на снимке больше ста трех лет. Что не было тогда ни мобильников с камерами, ни фотоаппаратов, помещающихся в карман. Она, эта часть молодых, толкуют все по-своему: мол, родные Зелимхана или сами себя сфотографировали рядом с убитым, или кого-то попросили».

Абречество – тема в Чечне нестареющая. Так, тот же Лема Гудаев (кстати, его бабушка по отцу – младшая дочь абрека, Энисат) недавно выпустил книгу «Абрек Зелимхан: факты и документы». Будет второе издание. Доступна масса других книг, публикаций разных лет, однако все еще остаются и «белые пятна». Нет, например, ясности, кто, почему и как предал Зелимхана? Имена, причины называются, но без достаточной аргументации, стопроцентных доказательств. Нет цельной картины происходившего ни до, ни после убийства Зелимхана. Есть разрозненная, разбросанная информация, но она недостаточно проанализирована, не сопоставлена.
По этой причине сохраняются расхождения даже по не очень сложным вопросам. Фотографии убитого Зелимхана, распространявшиеся в России и в виде почтовых открыток, и те оставляют место для разночтений. А не попробовать ли самим разобраться, что да как, хотя бы с фото, опираясь на свидетельства участников событий? Например, на три таких источника  информации, как: аудиозаписи воспоминаний дочерей Зелимхана – Муслимат и Энисат (http://abrek.org); изданная в 1914 году в Петрограде книга Дмитрия Багратиона «Подвиг Терского казака ныне Дагестанского конного полка поручика Кибирова, уничтожившего абрека Зелимхана», в которой автор поведал всю историю устами своего героя; документы.

1.Зелимхан: вопросов много, ответов мало. Убитый абрек запечатлен на всех снимках. По словам Георгия Кибирова, после длившегося – с небольшими перерывами - на протяжении всей дождливой ночи с 25 на 26 сентября 1913 года боя на теле Зелимхана насчитали 32 пулевых отверстия, из них шесть сквозных - в голове. Кроме того, от прямых попаданий пуль часть патронов в перекинутом через плечо патронташе разорвалась, и гильзы впились Зелимхану в плечо. Но рана эта на снимке прикрыта одеждой. Лишь на рукаве, в области плеча, можно разглядеть отверстия от пуль.
По словам дочерей Зелимхана, рана была и на лице, в области носа. 27 сентября, когда тело обмыли и завернули в саван, жена абрека – Бици хотела взглянуть на него. Но ее отговорили – чтобы не увидела поврежденное пулей лицо.
По свидетельству дочери, Зелимхана на опознание принесли на куске рогожи, в которую заворачивали рулон ткани. Семья Зелимхана снимала в Грозном квартиру в доме, на первом этаже которого располагался магазин по продаже тканей, Муслимат и Энисат часто в нем бывали, и рогожа была им знакома.
Кожаный патронташ на Зелимхане принадлежал поручику Кибирову, и он это в книге признает. Как и то, что сам передал его абреку через посредника.
Согласно рапорту начальника Терской области, наказного атамана Терского Казачьего войска от 10-18 октября 1913 г., № 15016 г. главнокомандующему войсками кавказского военного округа «Об убийстве разбойника Зелимхана», винтовка в руках последнего - Дагестанского конного полка. Возможно, Кибиров и передал ее абреку вместе с патронташем. Однако поручик настаивает на том, что запомнил номер винтовки в ходе встречи с Зелимханом в лесу. Ни он, ни начальник области не раскрывают причину, по которой винтовка попала в руки абрека, и номер ее почему-то врезался в память поручику Кибирову.
Кроме винтовки и патронташа, все другие предметы и вещи, обнаруженные при Зелимхане, были «опознаны» как принадлежавшие ему. Было также установлено, когда и как они попали в его руки.

2.Поручик Кибиров: концы с концами не сходятся. Он – на большинстве снимков, и всегда рядом с лежащим на земле Зелимханом. Если кто-то в момент съемки принимал те или иную позу, то, в первую очередь, Кибиров. И он – единственный, кто на этих фотографиях по-разному одет. На одних снимках – в темной черкеске, на других – в белом, с перевязанным плечом. Получается, он переодевался по ходу фотографирования. А в промежутке между «сессиями» ему и простреленное плечо перевязали.

При этом в воспоминаниях дочерей Зелимхана, относящихся к 27 сентября, нет ни слова о фотографах и снимках. Зато днем раньше, 26 числа, после «процедуры» опознания, родных абрека снимали, не спрашивая разрешения. И Кибиров на этих снимках стоит позади Магомеда, старшего сына Зелимхана, и плечо у него еще не перевязано. Может, не помнит поручик, не раз в эти дни, по его же признанию, терявший сознание? Не намеренно же он путает, кого в эти дни видел, а кого – нет? А в том, что путает, сомнений нет. Места им не оставляют факты.


В одном этом отрывке куча неточностей, путаницы.

Что за избирательная «совесть» у поручика? В одном случае он отворачивается, чтобы «не видеть неприятной сцены свидания», а в другом – стоит в изголовье убитого им человека рядом с его сыном и дочерью? Затем, по словам Кибирова, эти пять человек вошли в комнату и благодарили его за избавление «от преследований и тяжелой жизни». Он ответил: «…если вы говорите мне от души, то я вас благодарю. Если же вы пришли показать сыновьям, кто кровник их, то это – ошибка с вашей стороны, так как этого вам не простят».
 
Вчера еще, видя малолетних детей и сноху Зелимхана, фотографируясь с ними, Кибиров угрызений совести не испытывал, кровной мести не боялся, а тут, едва только появилась супруга убитого им человека, он себя и кровником почувствовал, и возмездием начал пугать за возможное убийство. Надо признать, поручик знал, кого ему следует бояться: если бы Бици решила мстить, то ничто бы ее не остановило. Однако Бици, ее дети, жена деверя приезжали в эти дни не для того, чтобы кого-то «просить принять» их или кому-то мстить. В первый раз их привезли на опознание убитого, во второй раз - чтобы предать убитого земле.

27 сентября – в день, когда Бици была в Шали, - Кибиров позировал фотографам. Если бы мог, он бы встал где-то рядом с Бици, как днем ранее встал позади ее сына. Но жена абрека не была ребенком, она знала: стоять рядом с ней – слишком много чести для поручика.
Жизнь развела по разные стороны баррикад Кибирова и повзрослевших сыновей Зелимхана. Он выступил против Советской власти, они – стали на ее защиту.

3. Жена и дети абрека: наказанные трагической судьбой мужа и отца.... На снимке, сделанном 26 сентября, в одном ряду с Муслимат (она в белом платке) стоят: по одну сторону – Зезаг, по другую – жительница с. Харачой. Рядом с детьми и снохой абрека она оказалась по их просьбе. Ее вместе с другими жителями села привезли в Шали для опознания Зелимхана.
О том, что он убит, первой услышала Энисат. Она попросила у матери денег и пошла покупать семечки. Трое мальчишек-чеченцев, игравших на улице, сказали: «Пока ты разгуливаешь здесь, твой отец в Шали убитым лежит». Она ответила, что ее отца никто не в силах найти, но не мешкая вернулась домой и рассказала все матери. «Не верь. Это неправда», - сказала она.
Однако вскоре в дом к ним пришел окружной пристав, сообщил, что Зелимхан убит, и надо ехать на опознание. Бици отказалась: у нее – лихорадка, болеет также младший сын. Пристав уехал, но вернулся с врачом. Он подтвердил, что Бици и сын ее серьезно больны, выписал лекарства. Бици решила, что на опознание поедут Зезаг, Муслимат и Магомед. По словам Муслимат, тогда, перед выездом из Грозного, все услышали, как продавцы газет кричат о том, что Зелимхан убит.

По возвращении Зезаг рассказала, что узнала деверя еще издалека, по босым ногам, что их фотографировали, и народу на опознание пригнали много. Муслимат призналась, что не сразу узнала отца. Ведь видела его в последний раз три года назад, перед арестом и ссылкой в Енисейский край. Бици спросила: «Что они с ним (трупом) сделали? Где он?»  «В яме, - сказали ей, – Ее вырыли солдаты, опустили в нее тело и, не присыпая землей, выставили охрану. Она не подпустила к яме жителей Бачи-Юрта, которые хотели забрать труп и похоронить».  
«Я не остановлюсь, пока он не будет похоронен. Не будет ни у кого причины для злорадства», - сказала Бици. Затем, взяв Муслимат в качестве толмача, поехала к окружному начальству. Там объяснили, что только начальник области может решить ее вопрос.
Мать с дочерью, не заезжая домой, пошли на вокзал и поездом выехали во Владикавказ, где размещалась администрация Терской области. Начальника генерала Михеева не оказалось в городе, не удалось встретиться и с замешавшим его генералом Степановым. Бици не растерялась – нашла дом, где он живет, и поговорила с его женой. Дочь переводила слова Бици: «Он, Зелимхан, ни для вас, ни для нас, своей семьи, не сделал ничего хорошего. Но теперь он мертв, и никому ничего плохого уже не сделает. Я бы хотела предать тело земле». Степанова обещала поговорить с мужем, как только он появится дома, уговаривала Бици остаться на ночь. Но она не могла: дома ждал больной сын, да и сама едва два на ногах стояла.

К вернувшейся в Грозный за полночь Бици утром вновь приехал пристав. На этот раз он отвез ее к начальнику округа, и тот сообщил, что просьба Бици удовлетворена, и что ей выделят 9 человек, которые достанут убитого Зелимхана из ямы, и еще 20 человек, чтобы они его похоронили.
Заехав на машине начальника округа домой, она взяла детей, Зезаг, а также подушку, одеяло и войлок, которые нужны при похоронах. В Грозном купила мешок хлеба, а в Шали – барана.
В Шали помощь солдат не понадобилась – народу и так собралось много. Три муллы обмыли труп, завернули в саван. Сидевшая до этого на возвышении Бици попросила: «Я бы хотела взглянуть на него…» Ее уговорили не делать этого, а также не противиться тому, чтобы Зелимхан был похоронен не в родном селе, а здесь, в Шали. Зарезали и сварили барана, разложили мясо и хлеб, и каждый, кто участвовал в похоронах, принял эту пищу – садаку. Затем Бици нашла камнетесов и заказала надмогильный памятник – чурт.

4.Дагестанский конный полк: вечеринка на крови. Вечером в Грозном по соседству с квартирой, где жила семья Зелимхана, громко заиграла зурна, потом к ней присоединились гармонь и барабан. Бици поняла: вечеринку устроили назло ей, родне абрека. Это было не по-горски и не по-мусульмански. Когда у кого-то горе, переносятся свадьбы, отменяются любые гулянья.
«Раз переступили даже через эту черту, как же они все ненавидели Зелимхана и как обрадовались его смерти», - сказала Бици. Но она знала и то, что у соседей – всадников Дагестанского полка, их родственников были причины для этого. Да и одной с лихвой хватило бы – той, когда Зелимхан в сентябре 1911 года в ущелье Ассы устроил засаду войскам, захватившим его семью, убил начальника округа князя Андронникова, убил и ранил несколько офицеров и солдат этого полка.
Были причины для ненависти и мести и у поручика Кибирова: его дядя – начальник Веденского округа полковник Галаев пал от пули Зелимхана летом 1908 года…
Слышная далеко окрест зурна – праздник на улице тех, кто мечтал свести личные счеты со знаменитым абреком. Этот счет теперь «предъявили» его семье – вскоре на пороге дома появился гость: «Дочь Зелимхана ждут на вечеринке». «Дочери Зелимхана рано туда ходить, - ответила Бици. – Я пойду вместо нее».
Она вошла и окинула комнату взглядом: «Ну, кто тут хотел танцевать? Я с ним станцую!»
«Танцоры» приумолкли, рассосались кто куда – ни души не осталось поблизости…

5. №1 и №2: Выстрелившая жадность. Поручик Кибиров рассказывает о действиях двух своих агентов из числа чеченцев больше, чем о ком-либо еще, скрывая имена, называя их №1 и №2. Но не «разворачивает» и то, что способно их рассекретить. Он далеко не лестного мнения о них, «номерных» прислужниках, однако лишь в ночь убийства Зелимхана дает проявиться пренебрежению, граничащему с презрением. В какой-то момент даже обидно становится за двух «агентов», которых ни во что не ставят. И мнится, что они оба – жертвы коварного до мозга костей Кибирова.
Десятки лет спустя писатель Магомед Мамакаев в романе «Зелимхан» назовет имена этих двух номеров. С тех пор они и числятся в предателях. Я бы предпочел узнать, кто стоит за кибировскими №1 и №2, не из художественного произведения. Из документа. С номером, печатью, подписью…
Один есть – рапорт, который процитирован выше. В нем есть 12 пункт: «На вознаграждение агентов, благодаря которым явилось  возможным уничтожить абрека, прошу разрешения Вашего Высокопревосходительства выдать  семь тысяч рублей…»
За часть этой суммы один из кибировских «номеров» боролся до последних секунд жизни. Он, а не Кибиров и его подчиненные, выстрелил первым в спину Зелимхану. И первым был убит ответным выстрелом абрека. Так что оба они, с номерами вместе имен, незримо, немым укором стоят на каждом снимке рядом с поручиком Георгием Кибировым.
Кстати, он, Кибиров, и Мамакаев одинаково описывают последний бой Зелимхана.



Абдул Ицлаев.

abrek.org