ДАЙДЖЕСТ ПРЕССЫ:

О рабочем классе, большевистских организациях, их руководстве грозненским пролетариатом и крестьянством" Чечено-Ингушетии в первую буржуазно-демократическую революцию и в последующий период написано сравнительно много работ Л. Н. Колосовым, Е. П. Киреевым, Ф. И. Самариным, А. И. Хасбулатовым и другими.

В соседних Дагестане и Азербайджане наряду с крестьянскими выступлениями, особенно в период первой русской революции, широкой волной разлилось абреческое, или, по-местному, качагекое, движение. «Развертыванию качагского движения, — пишут дагестанские историки,— способствовало то обстоятельство, что население Дагестана в отличие от русских крестьян было почти поголовно вооружено. Значительную часть партизан (качагов. — Я. Г.) составляли бежавшие из-под ареста участники аграрных волнений. Особенно крупными были действия канатов в Южном Дагестане... а также в Северном, близ границ Терской области. Действуя отрядами в несколько десятков человек, качаги (среди которых были и русские) сжигали бекские усадьбы и хозяйственные постройки, убивали помещиков, купцов, представителей царской власти, совершали внезапные налеты на рыбные промыслы, железную дорогу, воинские посты» (История Дагестана. Т. 2. М., «Наука», 1968, стр. 235—236.).

«Качаги, — отмечают азербайджанские историки, — пользовались поддержкой у крестьян, которые снабжали их одеждой, пищей, оружием, часто предоставляли убежище и ночлег, предупреждали об опасности, о появлении воинских частей» (История Азербайджана. Т. 2. Баку, 1960, стр. 577.).

В целом абречество на Северном Кавказе представляло сложное социальное явление. Его можно и нужно разделить на две группы: абречество как протест против колониальной политики царизма и ее проводников — царских чиновников, местных старшин и богатеев, имевшее политическую окраску, и абречество с целью воровства и обогащения, вырождавшееся в бандитизм. «Следует, однако, отметить, — говорится в «Истории Дагестана», — что в общей массе качагов имелись и отдельные мародеры, причем некоторые из них были связаны с местной полицией»!. <...>

По форме борьбы в дагестанском движении качагов и выступлениях абреков в Чечено-Ингушетии было много общего. Как в Дагестане, так и в Чечено-Ингушетии движению качагов и абреков в годы первой революции присущи были некоторые черты партизанского характера. В статье «Партизанская война» В. И. Ленин в 1906 году писал: «Интересующее нас явление есть вооруженная борьба. Ведут ее отдельные лица и небольшие группы лиц. Частью они принадлежат к революционным организациям, частью *(в некоторых местностях России большею частью) не принадлежат ни к какой революционной организации» (В. И. Леинн. Поли. собр. соч. Т. 13, стр. 385.). Необходимо сказать, что абречество Чечено-Ингушетии также не принадлежало ни к какой революционной организации. По формам борьбы оно только напоминало партизанскую войну, а по своим методам выливалось в месть, индивидуальный террор.

Современники и исследователи по-разному относились к абречеству. Представители царской власти называли абреков разбойниками (Кавказские разбойники. — Приложение к газете «Отклики Кавказа». Баку, 1913, стр. 131) ).

В статье пламенного большевика А. Шерипова «О чеченских народных песнях» говорится, что в борьбе с произволом царской администрации на Кавказе многие «сильные личности из чеченцев (и вообще из кавказцев) становились на нелегальное положение» и превращались в абреков. Царские чиновники их жестоко преследовали «и для успешности борьбы с вредным элементом ввели систему круговой поруки. От этого возмутительного акта страдал« уже лица, имевшие несчастье быть родными или даже просто односельчанами «преступника». Это создавало новые кадры озлобленных людей, решившихся на все... И вот началась месть начальству: абреки убивали административных лиц, грабили почту, казначейства и др. правительственные учреждения... а власть еще пуще налегала на
мирное население: штрафы, экзекуции, высылка в Сибирь, виселица и т. д. Власть терроризировала мирное население, абреки терроризировали власть...» (А. Шерипов. Статьи и речи. Грозный, 1961, стр. 47—48)

Другой современник, родившийся в Чечне, всю почти жизнь проживший среди чеченского народа, известный партийно-политический деятель периода гражданской войны и упрочения Советской власти на Тереке А. Ф. Носов писал: «Нужно отметить, что понимание чеченцами движения абречества вырастало на почве непримиримых антиколонизаторских настроений. Абречество надо рассматривать как особую форму политического протеста против колониального режима самодержавия». А. Ф. Носов был прав в том, что абречество «было бесперспективным, ибо оно не было связано с массами, не имело организованности, отвлекало от действительной массовой и
организованной борьбы против любых форм эксплуатации и насилия».

В 1967 году вышла большая монография Д. 3. Коренева, активного участника революции и гражданской войны на Тереке в 1917—1920 годах, хорошо знавшего дореволюционную Чечню и Ингушетию и характер движения абречества. Он писал: «Абречество на Тереке получило огромный размах. Только в 1910 году, когда были мобилизованы большие силы на захват и уничтожение знаменитого абрека Зелимхана, в Терской области было совершено 3650 вооруженных нападений и грабежей ( Д. 3. Коренев. Цит. соч., стр. 20.).

Нельзя, конечно, идеализировать горское абречество. Но одно во всяком случае несомненно: во многих своих проявлениях абречество имело политическую основу и было связано с широкими массами. Только этим можно объяснить неуловимость легендарного Зелимхана — «наместника гор», в течение двенадцати лет державшего в страхе и трепете все местное начальство».

В указанных выше работах имеются только отдельные высказывания об абречестве. В 1965 году кабардинонбалкарский историк И. Ф. Мужев издал книгу, в которую включил целый раздел под названием «Абречество горцев Чечни й Ингушетии» ( См.: И. Ф. Мужев. Национально-освободительное движение горцев Северного Кавказа (1900—1914 гг.). Нальчик, 1965.). Однако автор впадает в крайность, говоря, что абречество было присуще только чеченскому и ингушскому народам.

Об абреках и абречестве историки высказывали и другие взгляды. «Чечено-ингушские феодалы и духовенство поощряли абречество, — писал в 1957 году Е. П. Киреев, — ка)К одну из форм протеста, освящали его религиозными лозунгами и тем самым также отвлекали бедноту от классовой борьбы» ( Е.П. Киреев. Пролетариат Грозного в борьбе за победу Великой Октябрьской революции. Грозный, 1957, стр. 47—48.). Наконец в 1968 году Л. Н. Колосов в своей книге, касаясь абречества, писал, что «оно, по-видимому, устраивало в известной степени местные власти» (Л.Н. Колосов. Чечено-Ингушетия накануне Великого Октября (1907—1917 годы). Грозный, 1968, стр. 136.).<..>

В первую буржуазно-демократическую революцию Зелимхан с абреками как бы дополнял крестьянские выступления. Только этим можно объяснить, почему такупорно, настойчиво и дольше других сопротивлялись крестьяне Веденского округа. У них Зелимхан находил поддержку и сочувствие. В минуту опасности они укрывали его и его сподвижников.<..>

Все эти протворечивые высказывания об абречестве свидетельствуют о недостаточной исследованности данной темы. Однако и сам автор вполне понимает, что для полного изучения истории абречества потребуются дальнейшие поиски в архивохранилищах и центральной периодической печати. При написании монографии использованы материалы Чечено-Ингушского и Северо-Осетинского государственных архивов, периодическая печать того времени.

Источник: Извл. из "Гриценко Н. П. Классовая и антиколониальная борьба крестьян Чечено-Ингушетии на рубеже XIX—XX веков".  Грозный: Чечено-ингушское книжное издательство, 1971. - 110 с.

abrek.org