ДАЙДЖЕСТ ПРЕССЫ:

  Дочь Зелимхана, Энисат, подчеркивала : « Люди говорят Зелимхан, Зелимхан, но если бы не оказалось достойных мужчин, под стать ему, то не было бы и самого Зелимхана... »

Прошел уже месяц, как Зелимхан с Аюбом не виделись. Сегодня они встретились недалеко от Харачоя, у обрыва горы, перед входом в пещеру, убежище Зелимхана. Само время преобразовало этот грот в подобие жилища. Обычно они встречались здесь, когда появлялась необходимость увидеться.

- Слушай, Аюб, в последняя время у меня было сильное желание увидеться с тобой. Как вздремну, передо мной тут же возникал твой образ. Случайно ли это? Не приключилось ли чего с тобой?

- Да, Зелимхан, по правде говоря, была у меня неприятность, - ответил Аюб серьезным тоном и заметно меняясь в лице .

- Что за неприятность? Почему же тогда ты до сих пор мне не говоришь ничего ? Что случилось ?

- Ээ, Зелимхан, да ничего... Я мог бы и сам справиться , отомстить за такое... Но все же, не посоветовавшись с тобой, я не решился взяться за дело.

- Аюб, ради Бога, не тяни и говори прямо, что случилось, что за неприятности у тебя, - опять начал спрашивать Зелимхан.

Аюб не решался рассказать ему все, как есть. У него было письмо, адресованное Зелимхану. Неприятное письмо...Написанное, употребляя грязную, недостойную мужчины, лексику. Ему предстояло его читать, переводя с русского на чеченский язык. Считаясь с тем, что он моложе Зелимхана, он чувствовал себя неуютно перед ним. Из-за этой неловкости, он до сих пор ходил вокруг да около, был скован, не решаясь прямо говорить о письме.

- Хорошо, придется мне все же прочитать тебе его, - сказал он, доставая письмо и приготовился к его чтению..

- Вот это письмо мне и доставляет неприятность, Зелимхан. Cостряпано оно, употребляя неприличные слова. Вот такие три письма, с оскорбительным содержанием, закинули к нам во двор, рассчитывая, что через меня они попадут к тебе.

Автором этого письма является Атаман Кизлярского карательного отряда Вербицкий, которого мы оба с тобой хорошо знаем. А подбрасывает их к нам во двор из наших кто -то , который у них на службе.

И не чужой, по моему. Если в нескольких словах, Зелимхан, атаман изъявляет желание встретиться с тобой и сразиться один на один... Говорит, если ты настоящий мужчина, ты должен назначить место встречи для поединка с ним и явиться туда …

Выдержав небольшую паузу, продолжил свой разговор:

- Вербицкий, как ты знаешь, грязная собака. Много зла он творит, нет людям от него покоя .

Если это его письмо оставить без внимания, так он еще больше начнет вредить и народу будет не вздохнуть от него. Придется убрать эту собаку в скором времени, - на что он и напрашивается давно.

Если ты позволишь, я готов хоть сегодня взяться за исполнение своего предложения.

- Ты сначала прочитай письмо, Аюб, - интересно, о чем говорит русский атаман…

Потом подумаем и над твоим предложением.

Аюб, медленно развернув лист бумаги, начал читать, заметно дрожащим голосом, текст листовки, составленный печатным шрифтом.

« Слушай, Зелимхан! » - так начиналось письмо. Имя твое известно почти везде в России, хотя и не особо в чести оно. Ты убивал многих, прячась за кустарниками, за камнями, как ядовитая змея, которая боится, как бы ей не отдавили голову...

Теперь ты просишь пощады для себя. Ответ тебе один-твоя смерть! Но я знаю, что несмотря на все, чеченский народ тебя воспринимает как настоящего мужчину.

Я, подполковник Вербицкий, даю тебе шанс оставаться в их памяти таковым и смыть с себя позорное пятно... Если ты достойный мужчин и носишь штаны, а не женские шаровары, ты должен принять мой вызов… »

- А ну, остановись, остановись здесь, Аюб. Что этим хочет сказать атаман, мне не совсем понятен смысл его слов. Объясни мне, что это значит?

- Да это, Зелимхан, он старается таким образом задеть тебя и вывести из себя, провоцируя неприятными словами, - дрожащим от волнения голосом отвечал Аюб, пытаясь как можно смягчить его смысл, делая вид, что он думает над переводом. И затем продолжил чтение письма.

Покачав головой, Зелимхан продолжал его слушать.

« Назначь мне время и укажи место поединка, если в тебе осталось хоть немного мужества... И назови количество людей, которое прибудет с тобой. Я приеду в любое условленное место, имея с собой столько же человек.

Даю тебе слово русского офицера выполнить все твои условия поединка и сразиться честно.

Покажи, Зелимхан, - такими словами заканчивал свое письмо Вербицкий, - что ты мужчина, и вышел из достойного чеченского рода, а не трусливая баба.

Ответь мне: подполковник Вербицкий, город Владикавказ. »

Дочитав письмо, смягчая смысл слов, опуская некоторые строки, медленно положив его обратно в сумку, повернувшись к Зелимхану, Аюб начал рассуждать:

- Зелимхан, этот человек, Вербицкий, давно напрашивается на конкретные действия с нашей стороны .

Его следует отправить вслед за Добровольским и Галаевым, всадив пулю в лоб между глаз. Это дело, с которым я сам легко справлюсь, как я уже говорил, только мне нужно твое одобрение... Я более свободен в передвижении, чем ты, чтоб пойти по пути его следования, - во первых, потому что я не так заметен среди людей, а во вторых, потому что я могу общаться с русскими на их языке.

- Скажи мне, что ты думаешь по этому поводу?- спросив, завершил свой разговор Аюб.

Задумавшись, опустив голову, Зелимхан долго не отвечал Аюбу. Затем, медленно пристав с места, сделав несколько шагов вперед, приблизившись к Аюбу и кладя руку на его плечо, чуть просиявши, ответил:

- Аюб, пусть Аллах будет тобой доволен! Имея такого друга, как ты, мне легче нести эту нелегкую ношу, которая выпала на мою долю.

Я верю, что ты мог бы отправить на тот свет этого осла, по имени Вербицкий, скорее и легче, чем я.

Но с другой стороны, пока не будем торопить события, действовать начнем только после того, как хорошо все обдумаем.

« Быстрая река не дошла до океана » - говорили наши предки.

-А письмо это, все же, меня расстроило. Но придется пока подождать, не предпринимая никаких действий, Аюб.

Ответив Аюбу таким советом, Зелимхан, заложив руки за спину, поднялся на первую ступеньку у входа в свою пещеру, что служила ему пристанищем. Перед его взором, далеко внизу, простиралось его родное село, в котором он родился, где он жил – дорогое его сердцу село Харачой..

Кругом возвышались горы, где ему был знаком каждый выступ, где он знал каждую вершину и каждую лощину.

Глядя на эти родные горы, вспомнились ему прошедшие дни и годы,- время, когда пришлось ему покинуть свой очаг, свое село, расстаться со своими близкими и родными, лишившись жилища и хозяйства, скота, потерять близких, узнавать об отправляемых в ссылки, в разные дали из-за него, его родственников и односельчан , кто с ним поддерживал связь и помогал. Чего только не пришлось увидеть и пережить за эти последние 10 лет? Всего - с лихвой... !

Враги лишили подлостью братьев и отца (Солтамурад, Бийсолта и Гушмазука) неизвестно где, во глубине Сибири, находится его семья (Бица, Зезаг и дети).

Когда Зелимхан, оглядывая свое родное село и горные вершины вокруг, предавался самым невеселым мыслям, Аюб все также сидел, задумчиво, обхватив двумя руками голову, на том же камне, на который он присел, когда пришел.

- Ничего, Аюб, не расстраивайся, - сказал Зелимхан, опять усаживаясь рядом с ним на корточках. Мы придумаем, что делать с этим Вербицким. Мы заставим его пустить себе пулю в лоб, если он способен на такое , когда, униженный, будет доведен до этого ...

Если же у него не хватит на то мужества, то и в этом случае не будет у него спокойной жизни. Люди будут указывать на него пальцами до самой его смерти, называя жалким именем трус.

И под этим именем его запомнят его друзья и все его вышестоящие начальники. Таковым он и останется в памяти потомков...

Вот таким образом мы и отомстим, Аюб, Вербицкому за это письмо, в котором он сыпет угрозами и оскорблениями, в надежде отличиться перед властью. Но сегодня, вот в эту минуту, я не могу тебе сказать, каким образом у нас сложится это дело, чтоб отомстить за все его жестокости и исход был именно таким.

Не будем торопиться, я должен хорошо продумать все, чтобы все получилось, как задумано.

И когда я приму окончательное решение, дам тебе знать о своих планах.

В любом случае, недолго осталось Вербицкому хвастаться этим письмом.

- Как ты относишься к моему предложению? - вопросом заключил свою речь Зелимхан.

- Я понимаю тебя, Зелимхан. Чтобы все получилось так, как ты предлагаешь, необходимо все рассчитать и взвесить.

Ты прав, Зелимхан...

В любом случае, я готов к исполнению любого твоего решения, каким бы оно не было - cоглашаясь с Зелимханом, заключил Аюб.

Прошло немного времени с тех пор, как письмо Вербицкого дошло до Зелимхана..

В то же время, в феврале 1910 года, начальник Веденского округа Каралов вызвал в свою канцелярию известного в Чечне богослова Бамат-Гири-Хаджи по поводу Зелимхана.

- Хаджи, наш сегоднешний разговор состоится по поручению администрации Терской области. Среди нас нет посторонних, чтобы наш разговор мог превратиться в ненужные сплетни.

Этот - наш толмач, и он умеет держать язык за зубами.

Так начал полковник свою речь, еле заметным грузинским акцентом.

- Ты, как нам известно, располагаешь огромной силой. По крайней мере, достаточной, чтобы завоевать Чечню. Самое малое, 5-6 тысяч мюридов за тобой, которые разделяют твои взгляды и готовые за них отдать свои жизни. Действительно, это огромная сила, которой может гордиться человек, имеющий ее в своем подчинении. Но эта сила должна быть верна и покорна и властям. Какая же польза от нее, если до сих пор ничем она себя не проявила перед ней ?

Вот в этом и обвиняют тебя власти, что ты не используешь своих мюридов для оказания содействия властям.

Попросив толмача неторопливо перевести все, что он говорил, встав со своего места, Коралов заходил по кабинету..

Как бы демонстрируя Хаджи, самодовольный, свою новую полковничью форму, крепкое телосложение и стараясь подчеркнуть свое княжеское происхождение...

Когда толмач, закончив переводить, в ожидании ответа, уставился на него, Хаджи, который слушал его, облокотившись на свой посох, неторопливо повернувшись к нему, спросил:

- К чему полколиг хочет, чтобы я склонил своих мюридов? В чем меня обвиняют власти? - спроси его, пусть расскажет.

Полковник, принимая еще более строгий вид, опять начал говорить.

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, Бамат-Гири-Хаджи.

Начальник Терской области Михеев не обошел ни одну мечеть и ни одного имама, не отослав им листовки по поводу Зелимхана..

В них генерал дает ясно понять Зелимхану, что пощады для него не будет. И предлагает ему, если он мужчина, сдаться добровольно. Содержание листовок надо правильно понимать: Зелимхан - вредитель, которого надо уничтожить, сдастся он или нет. Поэтому генерал обратился к вам, ко всем известным богословам и мюридам, которые за вами, чтобы вы знали, что он преступник, который подлежит уничтожению.

И тому, кто приведет в исполнение этот призыв, властью объявлено большое денежное вознаграждение. Одно из таких писем, Хаджи, получил в свое время и ты. Но ни ты, и никто из твоих мюридов не предпринял никаких ощутимых действий, приняв во внимание данное обращение к вам.

Когда толмач, повторяя несколько раз, перевел все сказанное Кораловым, полковник смотрел на Хаджи, в ожидании его ответа..

Хаджи, медленно повернувшись к нему, начал медленно говорить :

- Вы хотите, чтобы богословы, муллы уничижали Зелимхана, оскорбляли его, чтобы люди разочаровывались в нем и отходили от него, вызывали к нему ненависть у людей...

Уверять их, что он враг, и что отношение к этому врагу должно быть беспощадным. Попросту говоря, уничтожить его, чтобы он вам не мешал… Так ли это надо понимать, полколиг?

- Совершенно верно!

- В таком случае, полколиг, я вынужден заявить и тебе, и генералу одну вещь, чтобы вы знали..., - если я могу продолжать говорить?

- Можно, Хаджи !

- По этому поводу я вам вот что скажу… Я старый человек, можно сказать, одной ногой уже в могиле. Я не могу обещать, что в этом деле я вам окажу помощь... Если бы даже я и решился на это, то это было бы неправильно, - перед самым главным начальником...

Хаджи сделал паузу, и ждал, пока толмач спокойно переведет сказанное .

Как только толмач перевел, полковник быстро спросил у Хаджи:

- Какой еще начальник ? Кто он такой и откуда ?

- Это, полколиг, тот, кто там…, - ответил он, высоко поднимая свой посох вверх и указывая им на потолок, как будто Всевышний спустился на крышу и слышал их разговор.

- Я не ради забавы и шуток тебя привел в Ведено, Бамат-Гири- Хаджи, - вспылил полковник. Я пригласил тебя для серьезного разговора по поводу абрека Зелимхана. Oн каждый день убивает невинных людей, совершает преступления, и ты об этом знаешь. Этими его преступлениями по горло сыты и власть, и простые люди.

Поэтому к вам и обратился с письмами генерал, призывая отомстить коварному врагу за все его злодеяния. По твоему разговору выходит, что ты, как не принимал никаких усилий до сих пор , чтобы его уничтожить, так и не собираешься этого делать и далее.

До сегоднешнего дня я не понимал твои хитрости. Сегодня я все понял…Ты и сам не посодействуешь его уничтожению, и не собираешься призывать своих мюридов, чтобы они помогли в его поимке. Сам же, не скрывая, ты и подтвердаешь свой отказ в оказании нам помощи...

Но, до сегоднешнего дня, под разными предлогами, ты нас вводил в заблуждение. Якобы, для поимки Зелимхана болтался по селам один пустомеля, обходя все свадьбы и вечеринки, все траурные церемонии и мовлиды, на которых, бренча оружием, на самом деле, давал ему знак , в случае опасности. Что позволяло ему вовремя скрыться.

Пели песни, восхваляя его, делали зикры в честь него. Ты притворялся, чтобы усыпить нашу бдительность. Мы не собираемся больше с тобой церемониться, - сурово заключил полковник.

Опять, немного подумав, еще более строгим тоном, продолжил: теперь будем говорить по другому…

Я тебя предупреждаю, Бамат-Гири-Хаджи, нам придется выселить тебя отсюда. Отправить в ссылку со всем твоим семейством. Чтобы у тебя больше не было возможности общения с Зелимханом. Данное решение принято вышестоящей властью, подлежит исполнению в ближайщее время.

Меня уполномочили известить тебя о мерах пресечения твоей деятельности. Меры в отношении тебя приняты начальством на самом верху,- на случай, если ты не согласишься с нашими предложениями.

Толмач с усердием перевел все заявленное полковником и ждал, что может ответить Хаджи.

- Что я вам могу сказать ? Всевышний не велит мне вступать с вами в спор...

Мне непозволительно противоречить вашему решению. Если мне Создателем предписано пройти через это испытание, мне придется смириться с высылкой в Сибирь, как бы тяжела ни была судьба ссыльного..

Можешь так и передать своим начальникам: семья моя, хоть сейчас, готова отправиться в ссылку, полколиг, - закончил Бамат-Гири-Хаджи, давая знать полковнику, что разговор на этом завершен и он не желает больше обсуждать данную тему.

На какое-то время наступила пауза, которую никто не нарушал. Каждый предавался своим размышлениям об итогах данной встречи.

Разговор переходил к завершающему этапу. Полковник, немного подумав, решил, что нежелательно расставаться с Бамат–Гири-Хаджи, так и не договорившись ни о чем. Он решил хотя бы оставить за собой возможность в будущем пойти на примирение с ним, и, уже более смягченным тоном, добавил:

- Бамат-Гири-Хаджи, ты очень умный человек, ты обладаешь глубокими религиозными знаниями. Я хочу дать тебе возможность еще раз обдумать и взвесить все хорошо.

Если ты передумаешь, ты можешь сразу нас об этом известить. В таком случае и мы изменим свое решение в отношении тебя... И о Сибири больше не будет упоминаний.

С особым усердием переводил толмач последние слова полковника, еще и от себя дополняя тем, что считал подходящим для данной ситуации.

- Зачем тебе, Хаджи, в твоем возрасте, тяготы Сибири? И твоей семье это ни к чему... Да и не перенесете вы голод и холод Сибири. Поручи кому-нибудь, из преданных тебе мюридов, уничтожить этого преступника, назначь им сумму, которой они останутся довольны,- уговаривал он.

Мысли Хаджи были далеки от этих советов. Чтобы не предать Зелимхана, он готов был cам на расстрел идти.

Слушая эти увещевания, его одолевали другие мысли. Он вспомнил недавнюю встречу с Зелимханом. Месяц назад он явился к нему за советом. Это было после того, когда Зелимхан получил письмо от Вербицкого.

Он пришел поделиться своими планами нападения на Кизлярский банк.

Хотел узнать мнение Хаджи, одобрит ли 1овда его решение.

- Не надо спешить. Пусть пройдет немного времени после письма. Предоставь Вербицкому время на раздумье: или он подумает, что ты не придал значения его письму и что оно останется без последствий, или решит, что у тебя не хватило мужества явиться на поединок с ним.

Потом, усыпив его бдение, можешь идти брать банк в Кизляр. Когда Вербицкий, мысленно уже откажется от возможности каких-либо действий с твоей стороны и на встречу уже не надеется.

Вот такой совет дал Хаджи тогда Зелимхану.

- Я думал над вашими словами, полколиг, - опять начал Хаджи, в ответ на последнее, заключительное предложение полковника, в надежде перевести разговор в другое русло..

Я вспомнил и о Зелимхане, вернее, об одном деле, которое держится в тайне от всех, но по которому он поделился со мной. Касалось оно Кизлярского банка. Он пришел ко мне поделиться планами нападения на Кизлярский банк. И хотел узнать мое мнение относительно своего решения...

Пока он не получив моего одобрения. Правда, я знаю, так или иначе, он готовится к этому рейду. Независимо, дам я на то добро, или нет. Это ясно, как Божий день…

Когда он намерен это совершить, я не знаю, об этом он мне не сообщил. Но я могу поинтересоваться у Зелимхана о времени нападения...

И как только смогу связаться с ним, дам ему на то разрешение. Подробности он сам объяснит вам в письме. Также он вас известит о дне, когда прибудет в Кизляр, и время назначит. Это - единственное, чем я мог бы помочь вам, чтобы не подвергать безвинных людей опасности. Ради их спасения от ссылки. Если вы на то согласны, конечно, - как бы задавая вопрос, завершил Хаджи свое предложение.

Полковника удивило столь внезапное откровение Хаджи и раскрытие тайного планa Зелимхана. Да и не ожидал он уже такого оборота...

« А что, вполне возможно, почему бы и нет, он на такое вполне способен... Взял же он Сунженскую железнo-дорожную кассу», - сам с сoбою рассуждал полковник и задавался разными вопросами.

Довольный таким оборотом их разговора, он вновь пришел в себя от откровения Хаджи: « Дай-то Бог, чтобы он не раздумал и прибыл в Кизляр. После этого он бы не сунулся никогда ни в один банк », - подумал он про себя..

Но решил он завершить встречу, не выдавая свои мысли.

- Хорошо, Хаджи, я доложу сначала генералу о нашем разговоре.

Когда примем определенное решение, дадим тебе знать. Сейчас, как только лошади будут готовы, я попрошу проводить тебя,- так же, как я и привез тебя. Прости нас, что пришлось тебя потревожить. Как видишь, работа у нас такая... Постараемcя больше тебя не беспокоить. Здоровья тебе и будь свободен, - такими словами, кладя руки на плечи Хаджи и стараясь говорить как можно мягче, отправил он его к своему помощнику, в сопровождении переводчика.

Бамат-Гири-Хаджи прекрасно понимал, что ни полковник, ни его начальники не поверят его рассказу о намерениях Зелимхана.

Так на самом деле и получилось, что и начальники, и атаман во Владикавказе потеряли бдительность, как будто специально для успешного завершения задуманного Зелимханом. Генерал Михеев и не допускал, что абрек посмеет приблизиться к Вербицкому. И самому Вербицкому казалось, что Зелимхан избегает его, и не посмеет прийти на предлагаемую встречу для поединка.

Хаджи, предвидя такой неблагоприятный исход для атамана, как только приехал из Ведено, сразу послал за Зелимханом доверенного человека с просьбой придти к нему как можно скорее.

Зелимхан, не мешкая, через 2-3 дня поехал к 1овде, в селение Автуры, где он проживал. 1овда, после приветственных слов о здоровье, житье - бытье, кратко рассказал Зелимхану, что его вызывал начальник Веденского округа и о его серьезном предупреждении о возможных последствиях, и о том, что он расскрыл атаману «тайну », касательно решения Зелимхана ехать в Кизляр.

Чуть помедлив, добавил: как и грозился полколиг, тяготы Сибири мне не избежать. Мне суждено из-за тебя их перенести - на то воля Аллаха, с которой мы должны смириться, если даже я оттуда никогда не вернусь...

А ты, Зелимхан, если ты все еще настроен решительно относительно твоих планов, то с сегоднешнего дня должен начать готовиться тщательно к их осущеcтвлению. Собери себе отряд молодцов из 60-70 человек, с обмундированием, схожим с формой внутренних войск Кизляра.

Также важно учесть следующее : вы должны знать город Кизляр, как свои пять пальцев. Какие дороги ведут в город, расположение улиц, на каких улицах расположены жилые кварталы, на каких- государственные учреждения, какие части отряда атамана патрулируют по городу… Со всем этим вы должны ознакомиться заранее, или с вами должен быть доверенный человек, чтобы на месте вам помогал ориентироваться.

Река Терек тоже может представлять опасность, если не знать удобные для брода места. Их необходимо определить заранее. Чтобы потом не пришлось сожалеть, если вдруг случится что-либо непредвиденное. Не забудь написать письмо Вербицкому за неделю до начала похода, как только у вас все приготовления закончатся. С указанием дня и времени вашего визита в банк.

Мыслями и сердцем я буду с вами. До тех пор, пока вы не возвратитесь домой. Дай Аллах вам удачи и благополучной дороги !

- Пусть Бог тебя вознаградит, спасибо тебе, 1овда. Твои советы очень полезны и пригодятся нам. Как ты верно заметил, я решительно настроен выполнить намеченное, - так начал Зелимхан, как только 1овда завершил свое напутствие. Правда, тебе достается от властей из-за меня, доставляют неприятности, угрожают... Но всеравно, они не могут склонить тебя примкнуть к ним.

Все это свидетельствует о твоем уважении ко мне и является лучшим доказательством одобрения моих действий. С другой стороны, я хотел бы добавить к сказанному еще вот что : если на самом деле, исходя из твоих советов, я делаю правильные выводы, я бы хотел, чтобы в их подтверждение, ты разрешил своему сыну, Али, пойти вместе с нами в Кизляр. Если, конечно, ты не возражаешь…

1овда, как ужаленный, резко повернулся к нему и внимательно посмотрел на Зелимхана. Он видел на горящем лице глаза, полные мужества, чуть заметной косцой левого глаза, внимательно смотрящие на него. Казалось, в них сквозит еле заметный оттенок недоверия.

Не спеша, 1овда заговорил :

– Я понимаю, о чем ты думаешь... что ты пытаешься выяснить , Зелимхан...

Тому, что ты желаешь определить для себя, есть название: доверие оно называется... да, это называется доверие... Ты вправе сомневаться, можно ли мне верить, не пришел ли я, cговорившись в Ведено с властями против тебя. Вот что ты можешь предполагать.

Но ты можешь быть спокоен. Перед Всевышним я должен предстать с чистой совестью. Если ты веришь самому себе, ты можешь доверять и мне, Зелимхан. До самого последнего дня твоей жизни. Если ты желаешь, конечно, ты можешь взять с собой и Али. Я даю свое согласие. Пусть он тоже будет с тобой в твоем отряде.

Время летело незаметно. В горах растаял снег, который мел всю зиму. Зелимхан старался завершить подготовку отряда к походу до того, как Терек разольется в берегах. Но задача была не из легких : собрать отряд из самых достойных удальцов, которые осознанно соглашались идти с ним в само осиное гнездо.

Зелимхан радовался, когда находил кого-то, у кого оказывалась вся необходимая экипировка и имелось все обмундирование. Но это случалось так редко. У одного не оказывалось хорошей лошади, у другого-снаряжения к лошади, у третьего – не было одежды и обмундирования. Eсли было все это, то не хватало оружия. Чтобы организовать отряд должным образом, уходило много времени. Не оcталось ни одно селение в Чечне и в Ингушетии, куда бы они ни обратились в поисках экипироовки отряда. Везде у Зелимхана были верные друзья и помощники, которые активно помогали в подготовке к походу: Аюб, Саламбек, Aли, Aлимха, Зелимхан из Гелдигена, племянник, сын сестры, Бетирсолта.

Так, за подготовкой к походу без устали, подoшел первый весенний месяц март.

В один из дней, на равнинe за Гумсом, собрал Зелимхан свой отряд, состоящий из отборных, лучших из лучших, молодцов отовсюду.

Когда все были в сборе, Зелимхан обратился к отряду с краткой речью:

- Дорогие друзья, - начал он свое обращение. Не думайте, что я веду вас на прибыльное для меня дело. Я никогда вас не собирал с этой целью. И не ради личной славы я собрался ограбить Кизлярский банк, - чтобы это тоже вы знали.

Определенно могу вам сказать одно: кто рассчитывает нажиться на этом походе или завоевать личную славу, может с нами не ехать, остаться дома.

Помедлив немного, добавил:

- Мы идем, чтобы вернуть силой то, что у нашего народа Вербицкий отнял насильно. Чтобы впредь, в будущем, он не угнетал бедный народ и не разорял наши села. Эта операция -месть ему за все его злодеяния. Чтобы Вербицкий знал, что мы- не малодушные трусы и ему нас не устрашить.

Да пусть поможет нам в этом Аллах!

Завершив свое обращение к отряду, он разделил его на три части по 15 человек, ставя во главе каждой группы своих лучших, проверенных друзей: Аюба, Али и Саламбека.

Все три группы, с небольшим интервалом между ними, двинулись в путь. Следуя мимо Азамат-селa, подальше от людских глаз, с намерением прибыть в Кизляр. Отправив все три группы раньше, сам Зелимхан, верхом на своем сером коне, вооруженный до зубов, отправился вслед за ними, время от времени натягивая узду и пришпорывая своего коня.

Письмо Вербицкому он отправил за неделю до похода. Продиктовал его Аюбу.

Не довольствуясь одним письмом, он вслед отправил еще два: одно - генералу Михееву во Владикавказ, другое - Коралову в Ведено.

Все три письма были одного содержания: « Эй, ты, сволочь, атаман Вербицкий. Ты убедишься в следующий четверг в 10 часов, что было бы лучше, если бы ты вместо погон носил женские одежды. В это время я буду собирать деньги в Кизлярском банке, который ты охраняешь. Жди меня, баба атаман, когда я прибуду в Кизляр. И если ты не трусливая баба, попробуй мне помешать брать банк. Кто из нас достоин носить мужские штаны, разберемся там, на месте. Я еду.

Написано по велению Зелимхана, сына Гушмазуко, сына Бахо. Абрек Харачоевский.

Подтверждено печатью правления Андреевского сельского совета Хасав- юртовского округа ».

Такого же содержания он велел написать еще несколько писем и другим государственным чиновникам. Об этих письмах вспомнил Зелимхан, между разными мыслями по дороге в Кизляр.

- Смог ли Аюб все в них ясно изложить, успеют ли они прибыть в назначенное время, думал он.

Передвигаться днем группе всадников было сложнее по отдельным участкам дороги. В пути встречались завалы и кусты, которые предназначались для защиты от паводка Терека. А ночью, выходя на равнину, получалось пройти большую часть дороги, оставляя позади кумыкские и ногайские села.

На рассвете всадники прибыли к устью реки Терек в камышoвую рощу. Здесь были заранее намеченные Зелимханом места, удобные для бродa.

Переждав немного, пока кони паслись и посовещавшись между собой, с Зелимханом во главе, они, один за другим, вошли в Терек. Без особых затруднений перешли реку и подошли к окраине Кизляра.

Перед тем, как войти в город, на окраине его, подальше от посторонних глаз, они решили немного отдохнуть, заодно напоить и накормить лошадей. Еще раз переговорить все детали плана и распределить между собой зоны ответственности при проведении операции.

Cаламбека, с одним- двумя товарищами, поставили на пост, чтобы понаблюдать за путниками на дороге. Он сидел, задумчиво глядя вдаль. Его товарищи, ослабив поводья коней, привязывали их к кустам неподалеку.

Аюб с Али стояли в стороне, вели беседу и казалось, о чем- то спорят. Зелимхан, заметив их, подозвал к себе, и обратился шутливо к Али:

- Если бы ты находился сейчас на вечеринке, стоял бы, любуясь сидящими перед тобой Гехинскими красавицами, ловя их восторженные взгляды и замечая, как стоящие за тобой молодые люди, указывая на тебя, шепчутся « Вот он, сын Устаза… » я знаю, что чувствовал бы ты себя превосходно, Али. Но, интересно, как ты чувствуешь себя сейчас?

- Это ничего не меняет… И сегодня мы убедимся в этом, Зелимхан, - ответил Али, чуть улыбнувшись, с пониманием относясь к шутке Зелимхана.

- Да, убедимся сегодня... Сегодня мы покажем этому Вербицкому, на что мы способны. Докажем, что нас ему не устрашить. Ничего, не переживай, Али, и ты, Аюб… Все завершится хорошо!

Немного погодя, Саламбек подходил к ним, ведя впереди себя двух мужиков и одного армянина, которые шли в Кизляр по своим делам.

- Они говорят, Зелимхан, что дороги свободны и они не охраняются нигде. В самом Кизляре тоже незаметно охраны. Они утверждают, что везде все спокойно, ничего подозрительного не наблюдалось и ни о каких непредвиденных действиях слухов не было.

- Что с ними делать, Зелимхан?

- Что делать? Они- люди мирные, пусть идут своей дорогой. Только предупреди их, чтобы язык свой держали за зубами. Они никого не видели и не слышали. Скажи, что так должно быть... Предупреди, что речь идет о секретном деле государственной важности. Потом отпусти их, мягkо извинившись.

Как только Саламбек скрылся, сопровождая путников, Аюб предложил:

- Сейчас, не мешкая, пока не началось утреннее движение и нет охраны Вербицкого, надо бы нам прибыть в Кизляр.

- Нет,- возразил Зелимхан, еще рано. Как только мы приблизимся к банку, начнется перестрелка, будут жертвы с двух сторон. Отовсюду охрана всполошится, придется вести бой. Тогда возможны потери с нашей стороны и у нас может ничего не получиться со взятием банка.

Мы войдем только после начала рабочего дня, когда все уже будут сидеть на своих рабочих местах. И в самый разгар работы мы войдем в город, затем пойдем в банк и там постараемся сделать все так, как и наметили- провести операцию без единого выстрела.

Вы меня поняли, друзья мои? Если поняли, ну-ка, давайте, начинайте готовиться, погладьте коней, расчешите им гривы, соберите снаряжение, подтянитесь…

Солнце уже поднялось высоко, когда отряды Зелимхана входили в город по главной улице Кизляра, на ходу расставляя свою охрану по перекресткам : въездам и выездам, которые вели от главной дороги. Зелимхан ехал впереди на своем сером коне, с винтовкой за плечом, готовый в любой момент взяться за нее. Oн заметно выделялся, в хорошо сидевшей на нем каракулевой шапке и в черкеске с желтыми офицерскими погонами.

Все три отряда, сохраняя расстояние друг от друга, один за другим вошли в центр города. Последние два отряда Аюб оставил наблюдать за дорогами, ведущими к банку.

Саламбек со своим отрядом окружил банк. Затем подошел Зелимхан, в сопровождении пяти своих товарищей, плотного телосложения. Им Зелимхан приказал тихо, без шума убрать двух охранников в дверях. Охранники не успели ничего и понять, как товарищи Саламбека их убрали с дороги. Затем Зелимхан быстро установил в банке свой порядок. Всем работникам банка он приказал собраться в зале, с поднятыми вверх руками. Среди них отобрал работников, у кого были ключи от сейфов с деньгами и заставил их самих открывать сейфы, доставая оттуда деньги. Сами же и сортировали их по крупным и мелким купюрам. Аюб и Али забирали полные упаковки с деньгами и быстро расскладывали их по хурджинам на конях.

В течение часа, завершив все дела в банке, абреки вышли из банка. В банке остался только Саламбек с тремя - четырьмя товарищами. Они развели работников банка, отделяя друг от друга, по разным кабинетам и закрывали их на ключи, снимая с их брюк ремни, дoставляя тем самым неудобства для мужчин.

Вот так вот закончились нападение Зелимхана на Kизляр и месть Вербицкому : вошли в город, ограбили банк и сумели уйти от погони, как и задумали, без единой царапины, унося приличную сумму денег из банка.

На этом можно было бы завершить мое повествование, если бы не оставались две вещи невыясненными. Поэтому я немного еще продолжу свой рассказ.

До сих пор находятся люди, которые сомневаются в том, что Зелимхан написал письмо Вербицкому с предупреждением, что он едет грабить Кизлярский банк.

И мы не вправе никого осуждать за подобные мысли. Да и как можно осуждать?

Они имеют право так думать. Найдется ли хоть один вор, который стал бы предупреждать о предстоящем грабеже ? К тому же, если это он собирается его совершить? Нет, не найдется такой. Но почему Зелимхан написал такое письмо? Как его понимать?

Зелимхан был сыном своего народа. И в борьбе, которую он вел за справедливость, он находил всегда поддержку у своего народа. Так, прежде чем предпринять окончательное решение о нападении на Кизлярский банк, он советуется с Бамат-Гири-Хаджи.

« Прав ли я … ? Может, не стоит так рисковать своей жизнью и жизнями людей, которые ему доверяют и поддерживают в этой борьбе… ?» - эти раздумья его одолевали всегда.

Бамат-Гири-Хаджи одобрил его решение, и более того, - дал согласие своему сыну, чтобы он примкнул к отряду Зелимхана во время рейда в Кизляр.

И Зелимхан советовался всегда, перед принятием важного решения, с умными людьми и в особенности, с aлимами. Из их числа такие, как Чимирза–Хаджи, ингуш Батал- Хаджи, андиец Умар-Хаджи, Зака- Хаджи, Суайп-молла и Бамат-Гири-Хаджи, о которм мы ведем речь…

К ним он обращался многократно за советом и помощью, их он любил и уважал. Oни ему так же не отказывали в совете и в предоставлении крова. Большинство из них пострадали от насилия властей из-за поддержки Зелимхану. Как мы говорили в этом рассказе, Зелимхан и в самом деле написал письмо Вербицкому и предупредил о времени и месте приезда. Это письмо, как известно, Вербицкий получил своевремненно.

А что он предпринял против Зелимхана? Ничего!

Одни считают, что не поверил он в задуманное Зелимханом. Думают, он просто не допускал, что Зелимхан посмеет прийти к нему на встречу. Может быть, было и так.

Для тех, кто склонен так думать, автор приводит письмо атамана казачьего войска Кизлярской области.

1910 год, 8 июня, номер 9975: « Ответственным за ограбление Кизлярского банка является атаман Кизлярского отдела, старшина войска Вербицкий: за неумение руководить во время нападения Зелимхана со своим отрядом на банк, считать виновным за их беспрепятственный уход. »

Дочь Зелимхана, когда она рассказывала о своем отце, всегда подчеркивала: « Люди говорят Зелимхан, Зелимхан....Но если бы не было таких же отважных мужчин, как он сам, которые его поддерживали и помогали, не было бы и Зелимхана ». Да, были настоящие мужчины, которые не думали о своем благосостоянии и выгоде, а болели душой за свой народ и боролись за свободное будущее своего народа. Каждый из них выполнял, преждe всего, свой долг перед своим народом - и не ради своей личной выгоды или славы. И они не кричали громко о своих делах.

Как известно, дело, за которое борются одиночки, сегодня кажется трудным, но со временм оно облегчается для других их последователей.

Поэтому я считаю, что Зелимхана надо видеть, прежде всего, борцом за свободу своего народа, помимо того, что делать его героем устного народного творчества.

....Как и обещал Зелимхан Аюбу, и в самом деле, он довел Вербицкого до состояния, когда готов был пустить себе пулю в лоб.

Сайд- Ахмед Гацаев. (Газета « Даймохк » от 2 октября 1991 года, n° 119)
Перевод на русский язык : Кисa Гацаевa (Шапаевa).

abrek.org