Хомич Роман Яковлевич работал врачом Петровского или Дагестанского (не знаю как правильно), уезда. В Петровск-Дагестанский был переведен из Дербента.
Его жена Елизавета Васильевна, в девичестве Колчина, не работала. Помогала мужу, когда он практиковал на дому.

С медицинским обслуживанием населения особенно в сельской местности было в то время очень плохо. По рассказам старшей сестры Валентины - Марии,Романа Яковлевича население любило. Жили хорошо, в достатке. Ему часто приходилось выезжать в аулы, для оказания врачебной и медицинской помощи. В каждом ауле пребывал по несколько дней. Лечил больных, а их везде было много. Детям делал прививки. Принимали его везде с уважением. На проживание поселяли в семью с достатком, которые отводили ему спокойную и удобную комнату. По окончании работ провожали с благодарностями до следующего аула. За много лет объездил почти весь горный Дагестан и Чечню. Много раз по убедительным просьбам выезжал в аулы Чечни. Среди приезжавших к нему были и такие, которые заставляли немедленно садиться в повозку и выезжать неизвестно куда.

Неповиноваться было нельзя, визитеры были строгие. Брал саквояж с инструментами и лекарствами, и его спешно увозили. Привозили, бывало, через несколько дней. Но никогда он не был расстроен или обижен неблагодарностью.

Однажды, ранней осенью, когда в горах установилась ровная погода, Роман Яковлевич с семьей выехал в один из горных аулов. Думал, пока будет обследовать и лечить больных, семья поживет в горах, подышит горным воздухом.

Через несколько дней приехали гонцы на лошадях и увезли его. Три дня отсутствовал, к вечеру привезли довольные наездники, с продуктами и подарками. Через две недели, когда вернулись домой в Петровск, он рассказал жене, что уже второй раз пришлось лечить мальчика ¬родного брата Зелимхана Гушмазукаева, у которого была, как он сказал, внутренняя болезнь - толи падучая, толи лихорадка. До этого он лечил и самого Зелимхана от последствий пулевого ранения. Кто удалял пулю, нарушил стерильность. Занес инфекцию. У Зелимхана началось осложнение, рана гноилась, поднялась большая температура. Роман Яковлевич почистил рану, промыл раствором, дал выпить лекарство, перевязал рану. Двое суток не отходил от него, спал в его комнате. На третьи сутки Зелимхан уже стал ходить. Разрешил друзьям проводить доктора Хомича домой. Друзья Зелимхана дали по его указанию денег, посадили на лошадь, предварительно загрузив продуктами, и проводили до аула, из которого его забирали. Не знаю, до этого или после, но по рассказам матери и ее сестры, их отец неоднократно, по вызову Зелимхана, оказывал медицинские услуги ему и его больному младшему брату.

Когда доктор Хомич находился в каком-нибудь ауле, сразу становилось известно в близлежащих аулах, от них приезжали аульчане и просили обязательно заехать к ним.

Однажды, находясь с семьей в каком-то ауле, ночью к дому подъехали верховые, о чем-то поговорили с хозяином по-чеченски (в этот раз остановились в чеченской семье), в комнату вошли три огромных чеченца в надвинутых на глаза барашковых папахах, одетых в черкески с очень длинными кинжалами на поясах. Сказали, чтобы мы спешно собирались в дорогу. Роман Яковлевич было стал возражать, мол, куда на ночь глядя, но они на ломаном языке пытались сказать: приказ Зелимхана. Посадили всех в арбу и отправились в неизвестность. Один верховой скакал впереди, а двое по бокам, постоянно подхлестывая лошадь. Когда проезжали мимо близ дороги расположенных холмов, оттуда слышались гортанные возгласы, сопровождавшие отвечали по-чеченски: «Доктор Хомич едет, доктор Хомич едет». Перед рассветом, вдали за горящими газовыми скважинами, показался Грозный. У Михаила Яковлевича была своя квартира в Грозном и Зелимхан о ней, видимо, знал. Верховые, остановились и сказали: «Вот Грозный, арба и лошадь ваши, десять дней в аулы нельзя ездить». Развернулись и ускакали обратно.

Через несколько дней Михаил Яковлевич принес домой газету, в которой сообщалось, что такого-то числа в пригородных аулах Грозного было вырезано несколько казачих семей.

Мать моя о Зелимхане говорила всегда уважительно, почему-то жалела его. Видимо в благодарность за его отношение к ее отцу - доктору Хомичу.

Георгий иногда говорил жене, шутя, что в ее характере присутствует абрекский дух Зелимхана. Где-то в 50-х годах отец принес матери «подарок» фотографию с изображением убитого Зелимхана поручиком Кибировым. Последняя фотография твоего «крестного», - сказал он.

Источник: И.Г. Капканов. Годы и судьбы. Владикавказ * 2003 г. стр.20 -23

abrek.org