"В день похорон Ленина во всех городах страны были траурные митинги. Многотысячный митинг в Грозном происходил за городом. На полигоне 82-го полка. У всех на рукавах черные нашивки. Выставлен и весь полк – в том числе и чеченский конный эскадрон в национально-военной форме. Издалека вижу моего Мумада – он восседает, как правофланговый, на отлично ухоженном вороном коне. Перед импровизированной трибуной на столе стоит портрет Ленина с черной каймой, с почетным военным караулом по обеим сторонам, полковой оркестр беспрерывно играет траурную музыку, исполняя также сочиненный в эти дни в Москве похоронный марш с хоровым пением: "Ты умер, Ильич, но живет РКП – стальная колонна рабочих..."
Потом открылся митинг. Выступали ораторы из простого народа, некоторые плача, другие с трудом сдерживая слезы. Под конец командир полка, человек маленького роста, но с невероятно зычным голосом (потом я узнал, что он бывший царский офицер и его фамилия Сахаров), дал команду отсалютовать Ленину выстрелами в те же самые минуты, что и на Красной площади в Москве. Митинг кончился, но траур еще долго продолжался.

"Горцы Кавказа отправили в Москву на похороны Ленина большую делегацию во главе со старым революционером карачаевцем Курджиевым. В полной кавказской форме, как бы олицетворяя собой Кавказ, Курджиев, высокий, крупный мужчина с большими усами, вместе с Крупской стоял в почетном карауле у гроба Ленина – эта фотография считалась чем-то вроде экзотической находки советского фотоискусства и поэтому перекочевывала из одного ленинского альбома в другой, пока ее не изъяли вместе с Курджиевым во время "Великой чистки"..."