Он был единственным оставшимся в живых Герой Советского Союза из чеченцев. Жил в Гудермесе. Ни в первую, ни во вторую военные кампании никуда не уезжал. Перенес два инфаркта. С первым в Грозном 12 дней пролежал, а потом отвезли его в Махачкалу. Там друг – в Махачкалинском мединституте – академик Нариман Казанбиев. Он поставил Героя Советского Союза на ноги. Со вторым инфарктом тоже у друга лечился.
Его не стало в 2001 году, перед самым Днем Победы. Но нам посчастливилось еще при жизни беседовать с ним о жизни, о ратных подвигах, о депортации. Некоторые из этих бесед с Хансултаном Дачиевым мы запсиали…
- Молодыми мы не боялись ничего. Смело защищали Родину – Союз Советских Социалистических Республик. А сейчас погибают наши внуки и правнуки. И мы, старики, не выдерживаем этого, получаем инфаркты (о трагических событиях в ЧР в 90-годы – В.С.). И без войны можно было бы все вопросы решить, – говорил Хансултан Дачиев.
И добавлял: «Ни один ветеран Великой Отечественной не воевал ни в первую, ни во вторую чеченскую войну, не брал в руки оружие».
Когда во вторую кампанию вышло постановление Думы об амнистии тех, кто добровольно сложит оружие, Дачиев ходил с ним, призывая парней не воевать. Более ста человек, поверив ему, сложили оружие.
Родился Дачиев в Герзель-Ауле в 1922 году. Окончил в селе пятилетку. Поехал в Хасав-Юрт, что в 12 км от его села. Там была школа-восьмилетка. Шестой-седьмой классы окончил в Дагестане. По тому времени считался очень грамотным человеком. Было это в 39-м году. Его двоюродный брат стал председателем сельсовета. Он сказал Хансултану:
- Хватит тебе учиться. Поехали домой. Будешь у нас секретарем.
Когда началась война, Дачиев работал в сельсовете и у него была бронь на год. Но стали формировать чеченский национальный полк из добровольцев. Поговорил с друзьями. Набралось 11 парней из их села, все 1922 года рождения. Самому Хансултану сказали: «У тебя бронь. Тебе нельзя на фронт». Но он ответил: «Без меня и они не поедут».
Все 11 человек влились в отдельный чеченский кавалерийский полк под командованием Мовлида Висаитова, ставшего позже кавалером высшего ордена США «Легион чести».
– В знак уважения к людям, награжденным этим орденом, встают перед ними даже американские президенты. Вот такой награды был удостоен мой командир-чеченец, – говорил нам с гордостью Хансултан Чапаевич.
Дачиеву присвоили звание Героя Советского Союза за операцию по форсированию Днепра. 1943-й год. Гомельская область, Брагинский район, деревня Нивки. В этом месте он вместе с двумя товарищами: Алексеем Агафоновым, русским из Новочеркасска, и Иваном Ганджело, украинцем из Северодонецка, – форсировал Днепр. В деревне организовали добровольческий отряд и с тыла напали на захватчиков, открыв проход советским войскам. В бою взяли еще в плен обер-лейтенанта и немецкого солдата. Надо было только офицера доставить в штаб. Но солдат стал просить, чтобы его не убивали. Обоих пленных Дачиев в лодке переправил через реку и передал командиру дивизии генералу Белову. А потом опять отправился за Днепр к своим товарищам.
За эту операцию всех троих представили к награде.
Документы отправили в Москву. А из Москвы тем временем пришла разнарядка направить нескольких солдат в военное училище. Дачиева, Агафонова и Ганджелу направили в город Подольск. Там в то время находилось Новочеркасское кавалерийское училище. Оно было переведено в Подольск для обороны Москвы, да так там и оставалось.
- А знаете, почему у меня такое отчество – Чапаевич? – спросил Хансултан меня. – Сейчас расскажу.
- В училище я приехал в октябре 43-го года, а в феврале 45-го сдавал экзамены. Присутствовал маршал Советского Союза Семен Буденный, командующий кавалерией Красной Армии. Экзамен был по огневой подготовке. После стрельбища пришли мы в класс сдавать материальную часть оружия. После моего ответа полковник из комиссии обратился к Буденному:
- Семен Михайлович, будет у вас вопрос к курсанту?
- Будет, – сказал тот. – Как ваше отчество? Чопаевич? Никаких Чопаевичев. Вы кавалерист в чапаевском стиле.
И обращаясь к экзаменационной комиссии, твердо добавил:
- Напишите ему отчество – Чапаевич.
Так я стал Чапаевичем. Маршал Буденный дал мне это отчество.
Звезду Героя Дачиев получил в 1944 году, 7 марта, накануне женского праздника, в Кремле. Но этому предшествовала еще одна история.
- Когда мы находились еще на Украине и располагались в районе Чернигова, я был разведчиком. Однажды с двумя товарищами возвращались на лошадях из разведки. Над нами летели немецкие самолеты. А недалеко был женский зенитный батальон. Зенитки начали стрелять. Вражеские самолеты свернули с маршрута и сбросили бомбы на расположение батальона.
Мы поскакали туда. А там плач, крики, шум. Ранены девушки-зенитчицы. Одна была почти без сознания, истекала кровью. Мы же всегда, когда в разведку ходили, и спирт с собой брали, и перевязочные материалы: бинты разные, вату.
Обработали рану спиртом, сделали перевязку. Я сел на коня и товарищи – Рябухин и Воробьев – подали девушку мне на руки. В трех километрах был наш полк и там медсанчасть. Туда мы и привезли раненую. Командиру полка доложили о результатах разведки. А потом я попросил разрешения съездить в медсанчасть.
Девушка уже пришла в сознание, а медсестра, увидев меня, сказала ей:
- Вот этот парень тебя привез сюда.
Девушка сказала, что она москвичка, дала адрес родителей и попросила, чтобы я написал им письмо, сообщил, где она находится. Оказалось, что ее отец работал в госпитале где-то под Москвой. Он приехал и забрал дочь. А командир зенитного батальона представила ее к награде. И вот 7 марта мы оба оказались в Кремле. Народу в зале много. Генералы, полковники, большие чины… А я – курсант. Такой маленький, щупленький парень. 21 год мне. Генералы меня спрашивают:
- Сынок, к какой награде тебя представили?
- Я не знаю, – отвечаю им.
Награды вручал Шверник. Одного генерала вызвали, орденом наградили. Второго – еще какую-то награду вручили. А третьей называют мою фамилию и вручают мне Звезду Героя Советского Союза. Генералы стали меня поздравлять. Вдруг послышался шум какой-то в конце зала. Вижу – через весь зал бежит какая-то девушка и кричит:
- Он, он… Это он!
Шверник спрашивает:
- В чем дело, девушка?
Она и говорит:
- Он мне спас жизнь, – и рассказывает, как было дело.
Шверник поручил одному из генералов от имени Президиума Верховного Совета СССР объявить курсанту благодарность за спасение жизни девушки на фронте. С той девушкой Дачиев и после войны встречался. Она жила в одном из арбатских переулков. С отцом и матерью познакомился, несколько раз был у них в гостях.
Февраль 44-го оставил черную отметину в истории вайнахского народа: всех жителей Чечено-Ингушетии увозили товарные вагоны в Казахстан и Среднюю Азию. Не могли не спросить: отразились репрессии лично на Хансултане Чапаевиче?
- Когда выселяли чеченцев, я учился в военном училище в Подольске. Выселяли 23 февраля 1944 года. А награды – Золотую Звезду Героя Советского Союза и орден Ленина я получил в Кремле 7 марта того же 1944 года.
Я, ничего не зная, продолжал учиться. Начальником училища был генерал Канинский, краснодарский казак. Он меня иначе как «земляк» и не называл.
В конце марта 44-го пришло мне письмо. Обратный адрес: станция Сталинград, Дачиев Абдул. От брата. Я был в недоумении: как брат туда попал? Открыл письмо, прочитал, что всех чеченцев и ингушей выселяют и куда-то везут. Куда – неизвестно. «Если доберемся до места живыми, тогда сообщим адрес», – писал брат.
Получив письмо, Дачиев сильно расстроился. Мать старенькая, сестра с детства инвалид – глухонемая, а брату – 16 лет всего.
Потом пришло письмо в конце апреля. Адрес: Киргизская ССР, город Джалалабад. Это было новое место жительства его семьи.
- Я взял оба письма и пошел к начальнику училища. Он говорит: как это так – мать Героя Советского Союза и вдруг выслана куда-то?! Потом снял телефонную трубку и позвонил Буденному, который курировал Новочеркасское кавалерийское училище.
- Семен Михайлович, вы хорошо знаете нашего земляка Героя Советского Союза Дачиева. Есть сообщение, что семья его выслана из родных мест. Как это так?
Буденный немного помедлил с ответом, а потом сказал:
- Да, все чеченцы и ингуши высланы из республики. А что хочет Дачиев?
Я отвечаю генералу Канинскому:
- Прежде всего, хочу обо всем узнать подробно.
Прошло какое-то время и начальник училища говорит мне:
- Завтра мы с тобой едем в Москву, в штаб кавалерии к Семену Михайловичу.
Буденный мне так сказал: «Я добьюсь приема у Берии. Там поговорим. Это его работа. К нему надо обратиться».
В конце мая произошла встреча с Берием. Буденный и я зашли в его кабинет. Берия из-за стола встал, идет навстречу нам и говорит:
- Семен Михайлович, я очень рад встретиться со своим земляком, Героем Советского Союза.
Я вспылил:
- Какой я вам земляк? Вы мне не земляк. Из моей матери сделали бандитку, изменницу Родины и выслали куда-то. Мы не земляки.
- Не горячись, – сказал Лаврентий Павлович. – Не все виноваты, мы знаем об этом. Садись. Поговорим.
- Дачиев, куда ты хочешь привезти свою семью, мать? В течение 24 часов их туда доставят, – добавил он.
– Никуда, – ответил я. – Ведь высланы не только мои родственники, а весь народ. Моя семья никуда не поедет. Она будет там, где мой народ.
Берия взял трубку и куда-то позвонил.
- У меня сейчас Семен Михайлович Буденный находится. А вместе с ним курсант Новочеркасского кавалерийского училища Герой Советского Союза, чеченец. Его семья вместе со всеми чеченцами выслана. Я ему предложил перевезти семью. Он отказался. Мы хотим отправить его в отпуск к семье, к матери, чтобы он устроил их и успокоился.
Как только Берия сказал про отпуск, я подумал, что меня выгоняют из училища. Ведь тогда всех чеченцев и ингушей буквально из окопов вытаскивали и отправляли к высланным семьям.
Когда Берия замолчал, мы услышали голос на другом конце провода. Сталинский акцент невозможно было спутать ни с каким другим. Он сказал, чтобы меня там, куда я поеду, встречали как Героя Советского Союза. Трубку положили.
На второй день я получил отпуск и 6 июня 1944 года выехал поездом «Москва – Ташкент». Никому не сообщил, что еду, никому не дал телеграмму.
В Ташкенте пересел на фрунзенский поезд. В Джалалабаде в вагон зашли два милиционера. Спрашивают: «Где тут Герой Советского Союза Дачиев?»
- Я здесь. Что, пришли арестовать? – спрашиваю.
- Нет, – отвечают. – Мы вас встречаем.
У меня с собой маленький чемоданчик был – там сухой паек. Один из милиционеров взял его, и мы вышли на привокзальную площадь.
Я изумился. Площадь была полна народу. Это переселенцев привезли меня встречать. Чеченцы, ингуши, балкарцы, чеченцы-аккинцы из Ауховского района Дагестана…
К матери меня не сразу повезли. Оказывается, не были созданы для нее никакие условия, хотя я фотографию посылал, где у меня на груди была Звезда Героя. Теперь же власти в спешном порядке ремонтировали, белили, красили ее жилище…
Из дальнейшего рассказа Дачиева:
- В марте 1945 года я окончил военное училище и вернулся на фронт, в свой седьмой кавалерийский корпус. Стал командиром взвода разведки. Штурмовал Берлин.
В середине мая мой взвод передали в распоряжение военного коменданта Берлина. Всем нам в категорической форме было наказано обходиться с мирным населением максимально вежливо. Не допускать никаких антинемецких поступков. Такой приказ был Сталина. За аморальный поступок – расстрел на месте, невзирая на чины, награды и должности. Если генерал совершает такой поступок, солдату разрешалось расстреливать его на месте.
Об этом я рассказывал сейчас в Чечне российским военным. Особо подчеркиваю, что только благодаря таким действиям удалось добиться того, что немецкий народ говорил нам: «Рус гут, рус гут!»
Из армии Дачиев демобилизовался в конце 46-го и поехал к семье, в Джалалабад. Там жил и работал. И оставался Героем.
Но после войны он написал Берии письмо с просьбой реабилитировать чеченский народ. Это было в 1952 году. Тогда он работал в торговле. Ему приписали растрату. Дали 20 лет. При аресте забрали его парадный костюм вместе со всеми наградами.
Срок отбывать отправили в Восток-лаг, в Свердловскую область. Там Дачиев пробыл несколько лет. Пока Мовлид Висаитов, тот самый командир кавалерийского полка, работавший тогда в МВД ЧИАССР, не написал ходатайство о помиловании.
Где находились его награды, Дачиев не знал. Хрущеву писал, Брежневу, многим другим, но ответа не было. Потом к власти пришел Горбачев. Как-то по телевизору Хансултан Чапаевич посмотрел его выступление и решил написать Михаилу Сергеевичу письмо о том, что он Герой Советского Союза, но в 52-м его посадили и забрали все награды.
В августе 1985 года Председатель Верховного Совета ЧИАССР Х. Боков вызвал Дачиева. Оказывается, привезли его награды. Тогда же его восстановили в звании Героя Советского Союза.
У Хансултана Чапаевича 12 внуков, семь правнуков.
Наталья Васенина,Ваха Сайдаев
На снимке: Х. Дачиев

Источник: ИА "Чеченинфо"

abrek.org