Главная > Поэзия > Илес Музаев. "Зелимхан и Кута Мяхтиев"
Илес Музаев. "Зелимхан и Кута Мяхтиев"19.-01.-2025, 09:43. Разместил: abrek |
В память о Зелимхане Харачоевском и Куте Ачхоевском Будучи подростком и юнцом Твое геройство восхвалял стихами Себя я видел и «поэтом» и «певцом» Свои «творенья» в песни претворяя. Лишь повзрослев, когда сам стал отцом Став дедом, внукам стал я потыкать Читая то, что «сотворил» юнцом Себе вопросы стал я задавать. А Зелимхан. Ведь и он любил семью Любил смотреть на дочку Муслимата На Муги-сына, на Бици-жену Чурек отведать матери Хурмата. Пусть бедно жил, ну все же отчий дом, Очаг родной, уют, покой и лад И дед Бахо, отец Гушмазуко И младший из семьи Солтамурад. И это счастье в одночасье - так Велением Адода и Чернова Как буд-то бы судьбы насмешливости знак Оставили Бахоевых без крова. «Коса несчастной девушки» родник, Что вьется в Харачоевском ауле Стал местом встречи наших молодых Солтамурада и дочери Хушолы. Огонь любви и чистых намерений, Желание создать свою семью Как звонкие поющие свирели Понятны только сердце одному. И счастье им казалось в дверь стучится Такое, лишь, сбывается в мечтах И разноцветным веером Жар-птицы Сияло солнцем у Зезаги в глазах. Но нет же! Нужно было так случиться Нарушив честь, и совесть и адат, Старшины и наместники смеются Бросая на беспомощных солдат. Бессильный был, всегда у сильного в ответе И этот не прописанный закон Творил бесчинство, беспредел на свете Превращая жизнь в кошмарный сон. Забыв про то, что есть свои законы Богатством чувства вряд ли соблазнить, Взялись за дело «высшие патроны» Решив тем самым жажду утолить. Надменность и коварство - вот их сила И ненависть ко всякому, ко всем Кто кажется им ниже своих «крыльев» Любой для них и слеп, и глух и нем. Но нет! - сказал герой из Харачоя "Пока живу на этом свете я Бесправию не быть среди нахчоев Я клятвой заклинаю сам себя". Бахо, хоть стар, но гордостью увенчан Гушмазуко на бой благославил Ведь человек на свете, он, не вечен. А честь дороже, сколько-б он не жил. Нет не нужна была Бахо ни ссора, И неполадки с властью, и вражда Тем более с презренным низким-Говдой Исходила от которого беда. Но выстрел прозвучал односторонне Как вызов роду старого Бахо Ответный ход Гушмазуко был скорым. И пролилась кровь среди Нахчо. Но как же так. Где власть, где суд, где правда? Кто начал сей безумный беспредел? Не разобравшись, офицер в кокарде Свой приговор над слабым возымел. Тюрьма и ссылка. Каторга. Тюрьма. Потеря близких, долгая разлука ... За что же так и почему судьба Ему преподнесла такие муки? А Зелимхан уверенный в себе С Дикой, Мусой и верным Саламбеком И день и ночь план держал в уме Думая о скором, лишь побеге. Пусть долго. Все же, совершен побег Отсюда с ним сбежали еще трое И верный сагопшинец Саламбек Был рядом с Зелимханом на свободе. Но перед тем отец сказал ему: «Умри, но честь ты нашу сбереги. Всем недругам по должному воздай. Невесту Зезаг в отчий дом верни. Я не жесток, уж таковы устои «Лица» мне нет без мщения. Иди. Но помни имена Адода, Говды Я стар уж сын, коль можешь то прости». «Я слово чести дам тебе, отец! - Ответил тотчас Гуше Зелимхан Знай, каждый недруг даст нам свой ответ За зло и горе нанесенных нам». Но вот хабар дошел до Ведено, Что Зелимхан сбежал из под конвоя. Как пёс бесхозный в кому впал Чернов Готовый сдать друзей своих без боя. Испуганный от страха весь в поту Он разговор повел с глупцом Багалом. Слова терялись многие «во рту» У этого поганого шакала. «Ты встреться с Зелимханом – вот пакет. Скажи ему, что я не виноват Пусть ищет у Адода свой ответ А я ему теперь уже как «брат». Багал пришел исполнить сей наказ И Зелимхан (послушав все как есть) Дал одноглазому Багалу свой отказ Кровавую послав Чернову месть. Свой счет пробил отныне череды С коня Адод как пес с позором спешен Отныне ждали очередь беды. Каждый кто пред Зелимханом грешен. Чернов сбежал. Сбежал как подлый трус. Сменил его Гулаев в Ведено - Такой же подлый и такой же гнусный Элсановым Адодом заодно. Игра была Гулаева презренна. Заигрывал со всеми не стыдясь Смотрел на горцев с высока, надменно. «Держался» как-бы вовсе не боясь. Забрав весь скот, имущества аула. И как бы в шутку огласил приказ: «Сдадите Зелимхана и Аюба, Тогда быть может пощадим мы вас». И потянулась свора к Атагам На зов иуды прихвостня-Хамида. Аюба сдал на милость он врагам Читавшего вечернего мовлида. И строки из священного айата Последний раз прочел Аюб на слух, И лишь закончив строки фатихата Он испустил на божий суд свой дух. Почувствовав себя царем в округе, Гулаев шлет абреку письмецо: «Ну отомсти мне за аул, за друга Коль хочешь сохранить свое лицо». Конечно Зелимхан прислал записку: «Ты жди меня Гулаев, так и быть Пусть будешь ты далеко или близко Но будешь скоро мною ты убит». Любуясь шумом горной Хулхулау Гулаев-пристав получил ответ В Чечне искал полковник свою славу А получил бесславный свой конец. Раздался выстрел вестью о кончине, Который был зароком предрешен. Вторая пуля прямо из лощины В висок на вылет приставу пришел. Но вот нашлись все новые герои Вербицкому подобие - в пример, Который сочинил такие строки Взывая Зелимхана на дуэль. Дуэль был принят более того Ни где нибудь, а в граде «храбреца». « В Кизляр прибуду я к числу к такому» В письме писалось, прямо не боясь. Солтамурад, Кута и Гимариг Зока, Гуша, Аюб и Саламбек С полсотней храбрецами напрямик Устроили отчаянный набег. Кизлярские банкноты шелестели Во славу Зелимхановских орлов, Вербицкие погоны полетели Дуэль прошел на славу и без слов. Но был и тот, кто честью офицера И русскою отважною душой Правдивый, честный и отважный в меру Служивый Грибов-офицер простой. Он честь солдатский отдавая храбрым Сжимая кулаки весь содрогал И холуям, народ свой предававшим Приветствия руки не подавал. Чеченец Зелимхан и русский Грибов С почтением друг к другу отнеслись При встрече не подали даже ввиду В знакомстве друг от друг отреклись. Один смолчал (спасая Зелимхана), Второй сберег как мог солдату честь. Не место там присяге и уставу Где место чести и благородству есть. Но нет пощады вам Буцус и Говда Тебе Андроников, «герой-вояк» детей Хамид Боршигов, Элмарз, Хаджи-Оба Ведь не найти на свете вас подлей. Андроников с полковником Черновым Тем самым, что когда то убежал, Сжигал жилище горного Орстхоя Детей и женщин жадно убивал. В галашкинских аулах и селеньях Зока, Альберд что родом из чинхо Не находя надежного спасенья Прикрыли Бици и детей собой. Нашлась ищейка родом с Харачоя Когда Бици осталась здесь одна Багал донес то место до Чернова Судьба Бици была предрешена. Пришла беда в убежище абрека, А Зелимхана не было два дня Убить Бици желая, но не смея В слепую пронеслась в горах стрельба. Бици, узнав виновника беды Трусливого Чернова-беглеца, Вцепившись из последних своих сил Винтовку отняла у «храбреца». Жена абрека раненною львицей (Курок нажав Чернова подсекла), И пристав как подстреленная птица Упал тот, чтобы не подняться никогда. Виват Чеченка! По статьям адата Позором ты покрыла эту мразь Идя в штыки супротив солдатам Ты отомстила за Бахо в сто раз. Зока был стар, но все же он домчался В Довта-Мартан за помощью к Хасхе Ведь Зелимхан не раз с Хасхой встречался Когда бывал в печали и тоске. Здесь жил Кута, храбрейший друг абрека. Не раз бывавший в перестрелках с ним. В кругу друзей стрелком он слылся метким На звук и шелест целясь в карабин. Но там в галашкинских лесах нужна подмога Мержо-Сусарк, Ади и Саламбек Втроем и насмерть отсекли дорогу В надежде что поспеет к ним абрек. На помощь к ним с аула Довта-Марты Кута Мяхтинский пулей прискакал С чинхоевским отрядом в пять джигитов Стеною в ряд он с Суламбеком стал. Стреляли все на славу - вопли, стоны. Отряд врагов был в сотни крат велик Кута искал злачённые погоны Андроникова выстрелом свалить. Настала пуля подлого вояки И сброшен он с коня в один прицел. Смешавшийся в рассеянной ватаге, Остался все же раненный, но цел. И день его настанет от абрека Получит он в подарок свой свинец. Мечтал князек прожить на свете вечно Но получил плачевный свой конец. Нет сагопшинца, верного мержоя! Он в целях уберечь свою семью Как храбрый воин (не на коленьях) стоя Послал на плаху, стойко жизнь свою. И после смерти сына Харачоя Друг его чинхоевский Кута Лишенный проживания в Ачхое В лесистых дебрях и в горах блуждал. И даже смертным стал он не подвластен - Сатрапам, коим честь не дорога. Ну что за власть, идущая на страсти Могилу Куты пару раз вскопал. И лишь признав в покойнике абрека Его могила обрела покой. Последний волк из доблестных абреков Дал из могилы свой последний бой. И сколько не живи на этом свете Шакалов типа Багала не счесть. Вербицкие, Михеевы в ответе За каждую поруганную честь. Нет улиц, площадей (и даже песен) О горстке храбрецах забыто все! И память нашу посыпает плесень Забыт аж Зелимхан из Харачо. Аргун, Мартан и Ведено спокойны - В краях чеченских праздники аж сплошью А для таких как Вы сынов достойных В календаре нам место не нашлось! Илес Музаев 1993 год. Ачхой-Мартан. Вернуться назад |