Кавказские абреки

Название абрек происходит от осетинского "абрег" - скиталец, разбойник, изгнанник из рода, ве-дущий скитальческую или разбойную жизнь. С XIX века в России стали употреблять это название по отношению к кавказцам, борющимся против российской государственной администрации, к отважным наездникам, пускавшимся в набеги небольшими партиями.
Но, в сущности, абрек есть нечто совершенно иное - это человек, принявший на себя обет долгой мести и отчуждения от общества вследствие какого-нибудь сильного горя, обиды, позора или несчастья.

Когда впервые появились абреки, точно не известно. Первым официальным абреком принято считать чеченца Атабая наиба Шамиля, который после сдачи имама князю Барятинскому не сложил оружие и продолжил борьбу - то в одиночку, то со своими сподвижниками.

Последователи у Атабая были по всему Кавказу. Многие знают литературного героя, грузинского абрека Дато Туташхиа, у которого был и реальный прототип. В тоже время, у него был коллега по ремеслу и в Чечне - Зелим-хан Гушмакузаев из аула Харачой, про которого в советское время тоже вышло несколько книг. Писатели Гатуев и Мамакаев очень подробно рассказали о его судьбе и совершенных "подвигах". Авторы представляют Зелим-хана защитником бедных и угнетенных, как практически первого чеченского революционера - борца с царизмом. Думаю, в то время они не могли написать полную правду о своем герое.

Как бы то ни было, Зелим-хан в истории Чечни и Кавказа - человек легендарный. В свое время он был настолько популярен, что многие чеченские девушки отдавали предпочтение женихам, побывавшим в его отряде.

Так кем же на самом деле был Зелим-хан - бандитом или несостоявшимся революционером? Сидевший в начале XX века в тюрьме за убийство Зелим-хан совершает побег и, набрав банду отчаянных головорезов, начинает терроризировать местные власти, преуспевающих дельцов и своих кровных врагов. На месте своих подвигов он всегда оставлял записку с именной печатью. Поймать абрека не удавалось в течение 15 лет - он скрывался только у проверенных людей, и, кроме них, никто не видел Залим-хана в лицо.

"Идя на дело", главарь банды и его подручные тщательно гримировались и переодевались. Так, во время ограбления Владикавказского казначейства он предстал бравым терским подъесаулом, а 30 человек его банды - молодцами-казаками. Документы того времени свидетельствуют: "Кроме убийств, Зелим-хан изощрялся в добывании денег взятием в плен капиталистов, которых держал при себе до тех пор, пока родственники не заплатят ему назначенную сумму за выкуп пленных. Иной раз присылал намеченному капиталисту требование положить известную сумму в назначенном пункте в известном часу".

От рук бандита погибли 230 военнослужащих, 60 должностных лиц и более 100 местных жителей. Зелим-хан, поверив в свою неуязвимость и удачу, намеревался ограбить банк в городе Грозном, объявить себя имамом и преемником Шамиля, поднять всеобщее восстание на Кавказе.
Ограбление не состоялось, но местные власти решили раз и навсегда покончить с Зелим-ханом.

7 июня 1913 г сотник Георгий Алексеевич Кибиров получил секретное предписание за N° 83, согласно которому в его распоряжение по первому требованию передавалось любая воинская часть. Кибирову поручалась ликвидация Зелим-хана.

Кибиров был потомственный терский казак, боевой офицер, отличавшийся природной смекалкой, наблюдательностью, прекрасный наездник и стрелок. Он с детства хорошо знал район, где действовала банда, был в добрых отношениях с местным населением. Горцы уважали его и даже дали ему свое имя - Астемир Минбулатович. О храбрости казака красноречиво говорили два Георгиевских креста и Анненское оружие, полученные на русско-японской войне.

За небольшой срок Кибирову сделал, казалось, невозможное - лично встретился с Зелим-ханом, разглядев его и даже запомнив номер винтовки, с которой абрек редко расставался. Теперь можно было готовиться к захвату.

Как-то дождливым вечером поднятая по тревоге команда казаков оцепила место предполагаемого нахождения Зелим-хана. Когда тот в назначенное время вышел из сакли, Кибиров бросился за ним. Абрек начал отстреливаться, ранил преследователя, а затем укрылся в соседней сакле. Кибиров с казаками, окружив ее, залегли в цепи. Под проливным дождем семь часов ждали они появления абрека.

Ранним утром Зелим-хан с винтовкой под мышкой вышел из сакли. По сигналу Кибирова был открыт огонь.

Перестрелка продолжалась 8 минут. Абрек метко и хладнокровно отстреливался, пока не упал лицом в мокрую землю. Узнав, что Зелим-хан убит, поручик спросил - "Какая у него винтовка?" И, лишь выяснив, что у убитого винтовка под номером 22875, попросил перевязать себя - оказалось, что сам Кибиров еще вечером был ранен в руку разрывной пулей. Весь бешмет пропитался кровью, а из зияющей раны торчали осколки костей. Кибиров осмотрел труп, на котором оказалось 32 пулевых отверстия, и, убедившись, что это именно Зелим-хан, потерял сознание.

Дома казака ожидал приятный сюрприз. Князь Королев от благодарных чеченцев вручил ему в награду драгоценную шашку, некогда принадлежавшую Шамилю и хранившуюся у одного из его бывших наибов Талхикова. По преданиям, эта шашка, настоящая "гурда из Нубии", была изготовлена много веков назад для знатного полководца, а мастеру, изготовившему шашку, сразу после торжественного поднесения, ею же отрубили голову - чтобы уже ни у кого не было такого оружия. Время не повлияло на качество клинка, а вот ножны истрепались и были заменены другими. Шашка, имевшая серебряную с золочением рукоятку, получила такие же ножны на портупее из кованого серебра. Теперь на ней сделали надпись "На добрую память Астемиру Минбулатовичу Кибиреву от Шалинского общества по приговору от 27-го сентября 1913 года, в 5 1/2 часов утра".
Император Николой II высоко оценил заслуги Кибирова - он был досрочно произведен в подъесаулы и награжден, в порядке исключения, орденом св. Владимира 4-й степени, который могли получать только старшие офицеры в чине не ниже подполковника.

Разбойники были всегда и везде: в тамбовских лесах, карпатских горах и в аравийских песках. Английский Робин Гуд, наш доморощенный Кудияр - тоже, по сути, были абреками. Усиление налогового бремени и неурожаи, из-за которых не все могли прокормить себя и свои семьи, притеснения со стороны властей, толкали особо отчаявшихся "на большую дорогу". Но, в отличие от других мест, такого "спортивного" истребления людей, которое практиковалось кавказскими абреками, не было нигде.

Так что абреки Кавказа, в отличии от иных разбойников, имели иную природу. Абреков плодило и воспитывало само общество, народ. Далеко не все из них были выходцами из бедных семей. Встречалось немало абреков, имевших богатых родителей и родственников (тот же Дато Туташхиа). Уходя в абреки, практически все хотели одного - Славы! Чтобы о них после смерти (а к смерти были готовы все и знали, что она их не минует) в народе слагали песни, их именами называли новорожденных, чтобы память об их "подвигах" сохранилась на многие годы вперед.

И нигде абречество не принимало такого удручающего характера, как у чеченцев. Эти люди становились одинаково страшными и чужим и своим, отличаясь жестокой, беспощадной ненавистью ко всему человеческому. Казаки говорили о них: "Свинцом засевают, подковой косят, шашкой жнут". Уже по клятве, которую приносил чеченец, решившийся сделаться абреком, можно судить о безграничном человеконенавистничестве, на которое он обрекал себя:

"Я, сын такого-то, сын честного и славного джигита, клянусь святым, почитаемым мною местом, на котором стою, принять столько-то-летний подвиг абречества, и во дни этих годов не щадить ни своей крови, ни крови всех людей, истребляя их, как зверя хищного. Клянусь отнимать у людей все, что дорого их сердцу, их совести, их храбрости. Отниму грудного младенца у матери, сожгу дом бедняка и там, где радость, принесу горе. Если же я не исполню клятвы моей, если сердце мое забьется для кого-нибудь любовью или жалостью - пусть не увижу гробов предков моих, пусть родная земля не примет меня, пусть вода не утолит моей жажды, хлеб не накормит меня, а на прах мой, брошенный на распутье, пусть прольется кровь нечистого животного".
После Большой Кавказской войны абреки были всегда, независимо от экономической или политической ситуации в регионе. Их растили с детства! Старшие рассказывали детям обо всех известных головорезах, о том, сколько они убили и сколько кто чего награбил. Ребенок с детства пытался подражать "героям" минувших лет. Подростая, он психологически уже вполне был готов к разбою. К тому же сам образ жизни вайнаха из покон веков составляли "берешца ва-хара" (наезднический образ жизни) и "хюнсе вахар" (жить набегами, добычей).

У Зелим-хана была масса последователей. Память о них жива до сих пор. Практически любой кавказец расскажет вам в дружеской беседе о ком-либо их них. Расскажет ярко, подробно с гордостью, в душе завидуя герою рассказа.

В 2000 году издательством "Седа" была выпущена книга "Знаменитые чеченцы" Мусы Гешаева - сборник художественно-исторических очерков. Глава "Последний из абреков" посвящена Хасухе Магомадову. Её герой в годы Великой Отечественной войны под командованием Хасана Терлоева воевал против подразделений Красной Армии, милиции и НКВД. По счастливому стечению обстоятельств, чудом избежал депортации и всю оставшуюся жизнь не расставался с оружием. Его мастерство по владению оружием, приобретенное за годы абречества, заслуживает достойного уважения. Хасухо стрелял без промаха на свет, звук и любой шорох.

Свой "боевой" путь Магомадов закончил аж в 1977 году - его никак не удавалось поймать! Каждая облава заканчивалась неудачей и потерями со стороны оперативников. Хасухо Магомадов по своему стажу на поприще абрека может вполне занимать "почетное" 1-е место.