Абреки: мифы и реальность
18.-05.-2021, 23:05. Разместил: abrek
Сегодня слово «абрек», хотя и не является неизвестным, однако его значение излишне упрощается. Мол, абрек – это вооруженный кавказский бандит, блуждающий где-то по кавказским же ущельям и творящий в ночи всякую бяку. Иногда этот образ несколько романтизируется в духе т.н. «благородного разбойника» а-ля Робин Гуд. Однако это, скорее, корректировка абречества в тенденциях европейского романтизма образца XIX века, а не отражение реальности. Как же было на самом деле? Кем считали абреков на самом Кавказе?Трудности перевода. Как почти всегда, когда заходит речь о кавказской культуре, встает вопрос этнического и культурного многообразия этого региона. [i]Народов на Кавказе много, обычаи у них чрезвычайно похожи, и, даже несмотря на разные языки (порой совершенно разные, как русский и, скажем, удмуртский) имеется масса одинаковых для практически всех народов терминов, к которым относится и «абрек». Другим следствием сходства культур массы родственных, но все же разных народов является то, что, хотя культура у них и похожа, но все же имеет и некоторые отличия. Иногда крохотные, иногда – более заметные. И термин «абрек» может у разных народов приобретать несколько иной оттенок.
Абреки в глазах русских энциклопедистов. Если верить дореволюционной энциклопедии, абреками называют людей, принявших на себе обет воздержания и поклявшихся быть бесстрашными в бою. Срок обета может продолжаться до пяти лет, в течение которых абрек рвет все связи, которые были частью его прежней жизни. Вообще-то смахивает на странствующего рыцаря из европейских рыцарских романов и ничего не говорится о том, что мотивирует человека на подобное военное подвижничество. К сожалению, энциклопедия составлялась в конце XIX века, когда дух европейского романтизма был необычайно силен.
Советский взгляд. В советский период этнография и смежные дисциплины поднялись на невиданную доселе высоту, благодаря чему в этом вопросе стало несколько больше ясности. Так известный советский иранист Абаев пришел к выводу, что сам термин попал на Кавказ из Персии. Изначально он обозначал бродяг и грабителей, но могло обозначать и просто чужака, пришельца. Возможно, влияние мюридизма (также попавшего на Кавказ из Персии) привело и к тому, что образ абрека обрел и элементы религиозного подвижничества. Работа этнографов показала, что абреками становились по самым разным причинам. Порой таковыми становились убийцы, фактически становившиеся изгоями. Кто-то, наоборот, брал на себя обет совершить месть за убийство. Такие и в самом деле были изгоями и пришельцами, поскольку в родных горах им были рады не всегда, да и путь мести порой вел их в чужие земли.
Был и более прозаичный вариант: поиск счастья в чужих землях, что по факту обозначало совершение бандитских налетов за пределами своего сообщества. И в этом случае абрек уже никаким «Робин-гудом» не был, становясь обычным бандитом. К слову, отношение к абрекам на Кавказе тоже было неодинаковым. Кого-то уважали, кого-то просто избегали, а кого-то презирали. Еще дореволюционные исследователи обычаев и адатов (что-то среднее между обычаями и юридическими нормами горцев) народов Кавказа отмечали, что абреки выводились из-под защиты адатов и фактически лишались прав. Это позволяло любому свободно убить абрека, что, кстати, регулярно и происходило. Из этого становится ясно, что абреки в глазах местных жителей далеко не всегда были благородными героями.
Кстати, стоит отметить, что те, кто становился абреком по политическим мотивам, обладали большими правами, чем «классические абреки». Как показывает история, те, кто встал на путь абречества по политическим мотивам, но при этом не относился к привилегированному сословию, точно также становились бесправными.
Известно и то, что добровольческий разведывательно-партизанский кавалерийский отряд, которым одно время даже командовал М. Ю. Лермонтов, состоял не из одних только казаков, но и из представителей горских народов, часть которых была абреками. Так что абрек – понятие неоднозначное, и абреком мог быть как местный мститель за народное или личное горе, так и банальный бандит, по которому плачет виселица.
Вернуться назад